Остановимся сначала на дорийском архитектурном ордере. В сооружениях этого ордера, исполненных в первой половине V в., мы можем наблюдать исчезновение локальных отличий и постепенную выработку канонических норм.

Во второй половине того же столетия отмеченный нами процесс нивеллировки локальных различий идет еще дальше; он охватывает и ионийский ордер, приводя к появлению памятников архитектуры, совмещающих элементы, заимствованные из обоих ордеров.

Как бы замыкающей зодчество предшествующего периода является сооруженная в конце VI в. или в начале V в. сокровищница афинян в Дельфах. По типу этот памятник представляет собой хорошо нам известный templum in antis. Но уже и в этой сокровищнице сказываются некоторые новые черты: обычный строительный материал построек дорийского ордера эпохи архаики — мягкий камень — сменяется в ней паросским мрамором. Пропорции сооружения становятся более вытянутыми, сухими и стройными.

Аналогичное место занимает и сооруженный в конце первой и начале второй четверти V в. храм Афины (Афайи) на острове Эгина. Храм имел с фасадных сторон по шести, с длинных — по двенадцати колонн. Длина его была 30,5 м, ширина 15,5 м. Внутреннее помещение, больших размеров, чем у архаических храмов, состояло из пронаоса, описфодома и целлы. Пронаос и описфодом были обрамлены с боков антами и имели каждый по две колонны. Целла была разделена двумя рядами колонн (по шести в  каждом). Оба фронтона были украшены круглоскульптурными группами.

Храм Афины (Афайи) на острове Эгина	Храм Посейдона в Пестуме
Развалины Храма Зевса в Олимпии	Макет храмового комплекса в Олимпии
Реконструкция Храма Зевса в Олимпии	План святилища Асклепия в Эпидавре

Несколько выпадает из ряда дорийских храмов V в., а также всех памятников этого ордера вообще, храм Зевса в Акраганте, сооруженный после одержанной эллинами в 480 г. до н.э. победы над карфагенянами при Гимере. В сооружении храма принимали участие карфагенские рабы-военнопленные.
Храм был колоссальных размеров: 101 м в длину и 44 м в ширину. Он представлял собой псевдопериптер, имевший с фасадных сторон по семи, с длинных — по четырнадцати полуколонн. Длинное и узкое внутреннее помещение храма состояло из совершенно открытой с востока большой целлы и небольшего адитона. Внутренние стены были усилены могучими квадратными в плане столбами, находившимися на расстоянии интерколюмния один от другого.

Наружная стена храма, выступавшие из нее полуколонны и соответствовавшие им с внутренней стороны пилястры были сложены из больших квадратов. На особых приступках между верхними частями колонн помещались фигуры атлантов до 8 м в вышину. Оба фронтона храма были украшены скульптурой.

Некоторые своеобразные особенности описанного храма являются в известной мере результатом стремления дать столь большую постройку дорийского ордера. Сложенный из квадратов архитрав не мог держаться на весу между колоннами и потребовал опоры на стену, которая наподобие перепонки была выстроена между полуколоннами.
 
Сооруженный в 468 — 456 гг. элидским архитектором Либоном, храм Зевса в Олимпии представляет собой вполне завершенный канонический периптер дорийского ордера. В отличие от большинства архаических периптеров храм становится шире, и обнесенная стенами часть здания увеличивается за счет пространства колоннады.

Количество колонн в храме Зевса — по шести с фасадных сторон и по тринадцати с длинных — отвечает канонической формуле, согласно которой число колонн короткой стороны нужно удвоить и прибавить еще одну единицу, чтобы получить число их на длинной стороне. Симметрично расположенные пронаос и описфодом обрамлены антами; в каждом из них стоит по две колонны. С пронаосом сообщается целла, разделенная на три нефа, причем боковые нефы сильно уступают по ширине главному.

Храм был выстроен из раковистого известняка и покрыт белой штукатуркой. Черепицы крыши были сделаны из мрамора. Скульптурные украшения отличались значительным богатством: в обоих фронтонах стояли большие статуарные группы; метопы под внутренней колоннадой (пронаоса и описфодома) были украшены рельефами.

Около середины V в. был сооружен храм Посейдона в Посейдонии (Пестуме), представлявший собой периптер, имевший по шести колонн на фасадных и по четырнадцати на длинных сторонах. В остальном его план не отклоняется от канонического типа и отвечает описанному нами плану храма Зевса в Олимпии. Размеры храма: длина около 60 м, ширина 24 м, высота колонн около 9 м.

Храм Посейдона имеет исключительное значение для истории античной архитектуры ввиду его очень хорошей сохранности. До сего времени стоят не только наружная колоннада храма, архитрав, фриз, карниз и тимпаны, но и внутренние колоннады, вплоть до расположенных во втором ярусе находившихся внутри целлы колонн.

Сопоставление храма Посейдона с рассмотренными нами ранее архаическими периптерами, например с энеастилем (так называемая Базилика) или гексастилем (так называемый храм Цереры) в Посейдонии, дает нам ясное представление об изменениях, испытанных дорийским храмом за истекшее столетие: пропорции становятся более легкими, контуры более сухими и строгими; вместе с тем храм в полной мере сохраняет величавую монументальность и торжественность.

Доступные нам постройки ионийского ордера первой половины V в. уступают по своему значению дорийским. Ограничимся упоминанием находившегося в Ксанфе так называемого памятника нереид второй четверти V в., служившего надгробным монументом одному из ликийских правителей.

Памятник представлял собой небольшой ионийский периптер, стоявший на высоком постаменте, украшенном двумя рельефными зофорами. Периптер имел по четыре колонны с фасадных и по шести с длинных сторон. Скульптурная декорация была очень обильной. Сверх двух упомянутых зофоров фронтоны и фриз периптера были украшены рельефами; кроме того, между колоннами памятника стояли статуи (нереиды).

В зодчестве второй половины V в. происходит дальнейшее развитие того процесса, который имел место в предшествовавшем полустолетии. Постепенное изживание культурной разобщенности раздробленной на множество мелких кантонов Эллады приводит к постепенному образованию сначала канонического типа в зодчестве дорийского ордера, а потом к попыткам создания пан-эллинского стиля.

Ареной этих попыток являются Афины — город, в котором работали мастера почти всей Греции и который явно стремился к гегемонии над всеми эллинскими государствами.

Афинский Акрополь. Общий вид	Афинский Акрополь. План
Пропилеи афинского Акрополя	Парфенон, Афинский Акрополь
Парфенон, реконструкция	Эрехфейон – святилище Посейдона-Эрехфея (примерно в 420 — 407 гг. до н.э.). Афинский Акрополь
Портик Кариатид. Эрехфейон. Афинский Акрополь

Блестящим памятником этих устремлений в зодчестве второй половины V в. является сооруженный в 447— 434 гг. на афинском Акрополе храм Афины Девы (Парфенон). Строителями его были архитектор Иктин и, по-видимому, производитель работ Калликрат. Построенный в дорийском ордере храм имел по восьми колонн с фасадных и по семнадцати с длинных сторон.

Чрезвычайно обширная по размерам, обнесенная стеной, внутренняя часть храма имела симметрично расположенные неглубокие пронаос и описфодом; как тот, так и другой были обрамлены недалеко выступавшими антами, впереди которых стояли вытянутые в ряд шесть колонн. Около половины площади внутренней части храма занимала целла. Вдоль длинных стен ее шли два ряда колонн, образуя три нефа, причем средний неф был значительно шире крайних. Немного не доходя до задней стены целлы, колоннады соединялись поперечным рядом колонн, в силу чего образовывался проход, соединявший оба боковых нефа.

Из описфодома дверь вела в довольно большое помещение (именовавшееся «Парфенон»), служившее хранилищем государственной казны. Потолок этого помещения поддерживался четырьмя колоннами, а задней стеной служила задняя стена целлы.

Парфенон был построен из пентеликонского мрамора и украшен скульптурами с исключительной роскошью. В исполнении их принимали участие лучшие мастера Аттики. Общее руководство, по-видимому, принадлежало Фидию. В обоих фронтонах стояли большие статуарные группы, все девяносто две метопы были украшены рельефами. Кроме того, над колоннадами пронаоса и описфодома проходил, опоясывая длинные стены храма, украшенный непрерывной лентой барельефов фриз с изображением праздника Панафиней.

Введение непрерывного скульптурного фриза, отвечающего канону ионийского ордера, несомненно, было явным отступлением от норм, установившихся для дорийского периптера середины V в. Но это не единственное и даже не главное отклонение Парфенона от канонического типа дорийского периптера, наиболее яркое выражение которого дал храм Зевса в Олимпии.
 
Величавые и торжественно тяжелые пропорции дорийского храма переработаны в Парфеноне в духе более легких построек ионийского ордера. Очертания колонн стали стройнее и суше, в связи с чем во всем сооружении вертикальные линии доминируют над горизонтальными в гораздо большей степени, чем в близком ему по времени храме Посейдона в Посейдонии. Это придает Парфенону впечатление устремленности вверх, столь характерное для построек ионийского ордера.

Далее, исключительное обилие скульптурной декорации — фронтоны, зофор и сплошь покрытые рельефами метопы, сообщающие Парфенону чрезвычайно пышный и нарядный вид,— характерно не для сравнительно скупо прибегающего к украшениям дорийского зодчества, а для более склонной к декоративным орнаментам и эффектам ионийской архитектуры.

Наконец, типично ионийским материалом является белый мрамор, из которого сооружен Парфенон. Такая замена мягкого камня мрамором вполне отвечала в Парфеноне заново переработанным формам дорийского периптера.

Немного позднее Парфенона, примерно в 440 — 430 гг., в Афинах был построен другой дорийский периптер, по всей вероятности, храм Гефеста. Храм дошел до нас в очень хорошей сохранности и широко известен под именем так называемого Фесейона. Этот небольшой периптер имел в длину около 32 м, а в ширину около 14 м, при высоте колонны в 5,9 м. С фасадных сторон храма было по шести, с длинных — по тринадцати колонн. Внутри храма были однонефная целла и обычные пронаос и описфодом, обрамленные антами и заключающие в себе по две колонны каждый.

Все сказанное нами об «ионизирующей» переработке дорийского ордера в Парфеноне в полной мере приложимо и к Фессейону. Материалом для него, так же как и для Парфенона, служил мрамор; пропорции храма отличаются легкостью, линии контуров — некоторой сухостью, и, наконец, Фесейон имел весьма богатую скульптурную декорацию.

В обоих фронтонах стояли статуарные группы, от которых ничего не сохранилось. Восемнадцать метоп (десять на восточной стороне и по четыре примыкающих к ней на длинных сторонах) были украшены рельефами. Под внутренней колоннадой и вдоль длинных стен проходил такой же рельефный зофор ионийского типа, как и в Парфеноне.

Мы уже отмечали тенденции к созданию пан-эллинского стиля в Аттике в третьей четверти V в. Эти тенденции, сказавшиеся в особой переработке дорийского периптера в Парфеноне и Фесейоне, нашли свое предельное выражение в Пропилеях Акрополя, построенных в  437— 432 гг. до н.э. архитектором Мнесиклом.

Находившиеся над западным склоном акропольского холма Пропилеи состояли из двух исполненных в дорийском ордере шестиколонных портиков, увенчанных фронтонами, причем западный портик был обрамлен с обеих сторон небольшими пристройками; перекрытие между портиками поддерживалось боковыми стенами Пропилеи, столбами, стоявшими в глубине восточного портика, и шестью расположенными в два ряда колоннами ионийского ордера, несущими продольные балки, оформленные в виде ионийского архитрава.

Таким образом, в одной постройке Мнесиклом были объединены использованный для наружного оформления здания, как более монументальный, дорийский ордер и колонны ионийского ордера, производившие впечатление менее суровых, более интимных, и благодаря этому в полной мере отвечавшие задаче оформлять внутреннее пространство здания.

Некоторая противоречивость форм ионийского и дорийского ордеров устранялась в известной мере в Пропилеях, в силу того обстоятельства, что в них части, выполненные в дорийском ордере, подверглись «ионизирующей» переработке подобно тому, как это имело место в Парфеноне.

Еще более сложную картину представлял построенный архитектором Иктином храм Аполлона Эпикурия в Бассах (в Фигалии), время сооружения которого относится к эпохе Пелопоннесской войны. В этой постройке характерным моментом для зодчества второй половины V в. является коренная переделка старого здания.

Небольшой храм в Бассах был перестроен Иктином таким образом, что южная длинная стена старого храма стала задней стеной целлы нового, причем старая северная стена была снесена, а с востока целла получила особый вход. Здание было сильно увеличено и превращено в небольшой дорийский периптер (длиной 35 м, шириной 14 м), имевший с фасадных сторон по шести и с длинных — по пятнадцати колонн, отличавшихся более сухими очертаниями, чем колонны Парфенона. Пронаос и описфодом были обычного типа, целла же имела вдоль заново построенных частей длинных стен два ряда (по пяти в каждом) неполных колонн ионийского ордера; колонны стояли очень близко к длинным стенам целлы и соединялись с последними особыми стенками, образуя своего рода небольшие капеллы. Между двумя колоннами, ближайшими к задней стене целлы, находилась еще одна колонна коринфского ордера.

Внутри целлы, над ионийской колоннадой, проходил украшенный рельефами фриз, чего мы не встречали ни в одном из ранее рассмотренных нами храмов.

Таким образом, в храме Аполлона в Бассах мы находим применение всех трех ордеров — дорийского, ионийского и коринфского, причем следует заметить, что в нем мы, видимо, имеем древнейшую из известных нам колонн коринфского ордера. Этот ордер, строго говоря, не может считаться равнозначным в эллинском зодчестве дорийскому или ионийскому и скорее является, правда сильно развитым, вариантом последнего.
 
В известной мере аналогичным явлением коринфскому ордеру в эпоху архаики был недоразвившийся эолийский ордер. Детальную характеристику особенностей коринфского ордера см. у Шуази.

Мы рассмотрели ряд памятников архитектуры второй половины V в., сооруженных в Афинах или связанных с последними (Парфенон, Фесейон, Пропилеи, храм в Бассах).

Во всех этих сооружениях мы констатировали наличие стремления к созданию пан-эллинского стиля на основе сочетания и переработки элементов дорийского и ионийского ордеров. Номинально построенные в дорийском ордере, эти произведения архитектуры звучат совершенно по-новому, подвергшись коренной переработке, которая «ионизировала» их.

Такое сочетание дорийских и ионийских элементов имело место в Аттике не только в архитектуре. Оно охватывало также и скульптуру, примером чему может служить творчество Фидия: исполненная им для Парфенона статуя Афины Девы была полна спокойствия, торжественности и монументального величия, свойственных дорике; скульптуры же, украшавшие Парфенон снаружи, отличались декоративностью, живописностью и были насыщены динамикой, характерной для Ионии.

Наконец, такое сочетание дорийских и ионийских элементов, и, может быть, с особенной резкостью, мы можем наблюдать в аттической трагедии V в.: трагедии писались на двух диалектах — все партии хора, продолжавшие традиции дорийской хоровой лирики,— на дорийском диалекте, партии же актеров — на ионийском.

Мы рассмотрели главнейшие памятники дорийского и дорийско-ионийского ордеров второй половины V в. Коснемся теперь чисто ионийских построек того же времени.

Остановимся сначала на широко известном храме Ники Аптерос, сооружение которого было поручено Калликрату около 450 г. (окончен храм был много лет спустя, но не позднее чем через три десятилетия).

Выстроенный на пиргосе (башне) на юго-запад от Пропилеи Акрополя, в композицию которых он входит как одна из частей, храм Ники Аптерос представлял собой небольшой амфипростиль длиною 9,56 м, шириною 6,8 м. На фасадных сторонах храма было по четыре колонны; почти квадратная в плане целла была обнесена стенами с севера, юга и запада, с совершенно открытой восточной стороной; при входе в целлу стояло два столба. Фриз со всех четырех сторон был покрыт скульптурой. Кроме того, обрамлявшая храм балюстрада была украшена рельефами.

Очень изысканный миниатюрный храм Ники Аптерос представляет собой в высшей степени яркий пример одного из немногих дошедших до нас в довольно хорошем состоянии (хотя и реставрированного) памятников ионийского ордера.

Если храм Ники Аптерос представляет собой довольно простую по плану и композиции постройку, то значительно более сложным представляется другой, выстроенный в ионийском ордере храм, стоявший на афинском Акрополе. Этот храм, сооруженный примерно в 420 — 407 гг. и известный под наименованием Эрехфейона (Эрехтейон), служил чисто местным культом аттических божеств и не претендовал подобно Парфенону на пан-эллинское значение. В силу этого постройка носила гораздо более интимный характер, которому в несравненно большей мере отвечали архитектурные формы ионийского ордера, чем торжественный и суровый дорийский ордер.

Распланировка здания отличается довольно большой сложностью и весьма существенным образом отличается от обычного плана периптерального храма. Основой Эрехфейона являлась продолговатая постройка, разделенная сплошной стеной на две неровные части — большую, западную, посвященную Посейдону-Эрехфею, и меньшую, восточную, служившую местом культа Афины Полиады. В связи с тем обстоятельством, что уровень грунта на месте, где был построен Эрех-фейон, понижался к западу, пол восточной части здания был на три метра выше пола западной. С восточной стороны храма, перед входом в целлу Афины, находился неглубокий шестиколонный портик.

Парадный вход в святилище Посейдона-Эрехфея находился не с западной, как можно было ожидать, а с северной стороны. Перед дверью стоял глубокий шестиколонный портик, имевший по переднему фасаду четыре колонны. Дверь вела в неширокое помещение, сообщавшееся с целлой Посейдона-Эрехфея, от которой оно было отделено невысокой стенкой, поддерживавшей четыре колонны. В южной стене помещения перед целлой была вторая дверь, через которую можно было проникнуть в особую небольшую пристройку — знаменитый портик кариатид. Наконец, последняя дверь в западной стене этого же помещения вела из здания наружу, в открытое святилище Пандросы.

Западная стена Эрехфейона, примыкавшая к святилищу Пандросы, с наружной стороны была украшена четырьмя полуколоннами; над этими полуколоннами проходил обычный антаблемент ионийского ордера, т. е. состоявший из архитрава, украшенного рельефами фриза и карниза. Такой же антаблемент увенчивал и остальные три стороны основного здания Эрехфейона, а также колоннаду северного портика. Капители колонн Эрехфейона отличались большей вычурностью, чем предшествовавшие им капители ионийского ордера, например в храме Ники Аптерос; вместе с тем они были более роскошно убраны декоративными орнаментами.

Уже упоминавшийся нами портик кариатид представлял собой небольшую пристройку, состоявшую из низкой стены, на которой стояли шесть фигур девушек (кариатид); четыре из них помещались по переднему фасаду портика. Антаблемент, поддерживавшийся кариатидами, был ионийский, но не обычного, а облегченного типа, т. е. без фриза.

Из сказанного видно, как сильно отличался Эрехфейон от всех предшествовавших ему памятников античной архитектуры. Он отступает от строго симметричного построения эллинского храма, обычно имеющего удлиненный прямоугольник в плане, и представляет собой сложную асимметричную фигуру, образовавшуюся вследствие присоединения к основному зданию с противоположных сторон двух равновеликих построек: северного портика и портика кариатид.

Асимметричность построения Эрехфейона сознательно подчеркивается разнохарактерным оформлением различных частей здания. Длинные стороны основной постройки представляют собой гладкие стены, западная стена той же постройки украшена полуколоннами, восточный и северный портики представляют собой колоннады и, наконец, в южном портике доминируют над всем кариатиды. Это контрастное сочетание различных частей резко отличается от метрического повторения совершенно одинаковых колоннад по всем сторонам эллинского периптера.

Указанные нами особенности, выводящие Эрехфейон из ряда предшествовавших ему произведений эллинского зодчества, заставляют нас поставить вопрос о том, с какими явлениями в эллинской идеологии конца V в. они могут быть связаны.

Дорийский периптер сохранял в течение рассмотренного нами периода свой героический облик, отвечающий мифологическому миросозерцанию, господствовавшему среди большей части эллинского общества V в. Параллельно ему развивался в скульптуре тот типизирующий идеализм, который столь характерен для творчества Поликлейта и Фидия.

Совершенно иному миросозерцанию отвечает сооруженный в конце V в. Эрехфейон. Небольшой по размерам, выполненный не в героических, а чисто антропичных масштабах, которые даются ступенями лестницы, опоясывающей храм и служащей ему подножием, Эрехфейон не лишен известной интимности. Он не представляет собой замкнутого неприступного объема подобно дорийскому периптеру, противополагающемуся окружающему его пространству, совершенно ему не подчиняясь.

Наоборот, расположенный в различных уровнях, Эрехфейон подчиняется рельефу окружающей его местности; его сложное сочетание объемов, подчеркнутое контрастами стен, колоннад и портика кариатид, служит утверждению окружающего его пространства. Таким образом, Эрехфейон не противополагается окружающей его местности, а как бы стремится слиться с ней в единое целое. Такое разрешение проблемы соотношения с окружающим снаружи пространством, а равно и отмеченная нами антропичность масштабов храма позволяют сопоставить его с одним из больших явлений в эллинской скульптуре конца V — начала IV в.— творчеством Деметрия из Алопеки, известного портретиста, ярого приверженца беспощадного реализма.

Как Эрехфейон, так и скульптура Деметрия представляют собой выражение в искусстве тех устремлений в сферу индивидуализма и субъективизма, носителями которого в философии были софисты. Положение Протагора из Абдеры о том, что человек есть мера всех вещей, или учение Гиппия из Элиды, противоположившего природу закону, вполне отвечают сказанному нами об Эрехфейоне и портретах Деметрия.

Далее следует отметить, что в ту же эпоху, когда противопоставляется героичности «антропизм», заложенный как в творчество Деметрия, так и в Эрехфейон, в философии возникает учение Демокрита из Абдеры, который впервые противопоставил господствовавшему до того времени мифологическому миросозерцанию свою знаменитую атомистическую теорию строения Вселенной.

Мы рассмотрели главнейшие памятники эллинского зодчества V в. Теперь, прежде чем перейти к архитектуре следующего столетия, бегло коснемся вопроса о принципах распланировки архитектурного комплекса в V в., а также о принципах, если можно так выразиться, архитектурного показа.

Мы остановимся для этого на афинском Акрополе, ввиду того, что это позволит нам проследить, как на одном и том же месте разрешалась задача распланировки зданий в VI и V вв.

Как мы уже упоминали, при распланировке архаического Акрополя имело место стремление показать с фасада Гекатомпедон, и этот принцип находит полную аналогию в фронтальности отдельных статуй и строгом симметризме декоративных групп и рельефов VI в.

На совершенно иных принципах строится распланировка афинского Акрополя второй половины V в. Уже начиная с вида на Пропилеи и храм Ники Аптерос, мы замечаем не симметризм, а лишь строгую уравновешенность композиции. Далее, две главные постройки Акрополя — Парфенон и Эрехфейон — расположены так, что они (как это убедительно проследил Шуази) главным образом рассчитаны на точку зрения с угла, что как бы отвечает не фронтальному построению скульптур, а передаче свободно двигающихся фигур (например Дискобол Мирона).

Параллельно изменению художественной мысли, включенной в распланировку Акрополя второй половины V в., изменяется и скульптура того же времени. Изолированная статуя перестает быть фронтальной, чем устраняется обязательная фасадность ее восприятия (см. статую Афродиты на черепахе Фидия), а в декоративных скульптурах архаический симметризм, доходящий иногда до степени как бы зеркального отражения одной половины композиции другою (см. фронтоны Эгинского храма), сменяется гораздо более сложной системой не точного повторения, а перекрестного сочетания взаимно уравновешенных фигур (см. фронтоны Парфенона).

Вторая половина V в.— время создания не только тщательно продуманных ансамблей зданий Акрополя. В ту же эпоху осуществляются и проекты постройки целых городов по заранее составленному плану. Гипподам из Милета создает план афинской гавани Пирея, где вместо полной беспорядочности стихийного строительства архаических городов мы находим прямые широкие улицы, пересекающиеся под прямыми углами и образующие правильные кварталы.

Храм Ники Аптерос	Храм Гефеста в Афинах (Тесейон)
Театр Диониса в Афинах	Реконструкция гробницы Мавсола
Эпидаврский театр

После того размаха и подъема, который мы наблюдали в зодчестве середины и второй половины V в., архитектура первой половины IV в. представляется нам несколько бледной.

В это время наиболее достойные внимания памятники создаются в Пелопоннесе; среди них прежде всего отметим сооруженный в начале IV в. (после 395 г.) храм Афины Ален в Тегее, строителем которого был знаменитый скульптор и архитектор Скопас с острова Пароса.

Этот храм представлял собой периптер, наружная колоннада которого была дорийского ордера. Длина храма была 47 м, ширина 22 м. Число колонн на фасадных сторонах равнялась шести, на длинных — тринадцати. Храм дошел до нас в очень плохой сохранности, и далеко не все, относящееся к его устройству, может быть установлено с полной достоверностью.

Совершенно несомненно только то, что с тегейским храмом помимо обрамлявших здание дорийских колонн были связаны еще колонны ионийские и коринфские. Как были расположены колонны последних двух ордеров, с достоверностью установить не представляется возможным, и существуют различные предположения.

Одни исследователи считают, предлагая различные варианты, что коринфские и ионийские колонны стояли во внутренних частях храма; другие помещают внутри храма дорийские колонны (внизу) и коринфские (вверху), выдвигая предположение, что колонны ионийского ордера стояли перед храмом по обеим сторонам фасада и служили постаментами для статуй.

Такое использование ионийской колонны как пьедестала для скульптуры не было бы чем-либо новым: еще в первой половине VI в. наксосцы поставили в Дельфах статую сфинкса на мраморной колонне.

Независимо от того, как были расположены колонны ионийского и коринфского ордеров, для нас во всяком случае весьма существенным является самый факт совмещения всех трех ордеров в одном памятнике или, по меньшей мере, в одном ансамбле, который красочно свидетельствует о художественных устремлениях эпохи. Весь храм Афины Ален был выстроен из мрамора, чего до него ни разу не делалось в Пелопоннесе. Оба фронтона храма были украшены скульптурой, исполненной по моделям Скопаса.

Приблизительно в 380—375 гг. был построен архитектором Феодотом храм Асклепия в Эпидавре. Этот храм представлял собой дорийский периптер, имевший по шести колонн с фасадных и по одиннадцати с длинных сторон. Размеры храма были невелики: 24,7 м в длину, 13,2 л/ в ширину. Внутри колоннады были лишь пронаос и целла, описфодом же отсутствовал. Оба фронтона были украшены скульптурой. Храм был сооружен из различных материалов: пол — из известняка, возвышавшаяся над ним постройка — из пороса, водосточные желоба по краю крыши — из мрамора.
 
Оба рассмотренные нами храма — тегейский и эпидаврский — в основном не дают нам ничего нового, следуя по намеченному еще Иктином в V в. пути: соединения в одном памятнике различных архитектурных ордеров. Памятник, к которому мы переходим, Фимела (или Фолос) в Эпидавре, представлял собой круглую в плане постройку. Это — если и не совершенно новое, то во всяком случае оригинальное явление в зодчестве и, как мы увидим из дальнейшего, весьма характерное для архитектуры IV в.

Фимела, сооруженная Поликлейтом Младшим, была начата около 360 г. и строилась в течение довольно долгого времени (одно человеческое поколение), несмотря на сравнительно небольшие размеры (диаметр 32,65 м).

Фимела была сооружена над более древней культовой постройкой; последняя, тоже круглая в плане, имела около 7 м в диаметре и представляла собою лабиринт; она была засыпана при перепланировке данного участка и послужила основанием пола целлы Фимелы Поликлета. Этот пол, исполненный с большим искусством, был выложен мраморными (белыми и серовато-синими) плитками.

Позднейшая постройка Фимелы состояла из круглой целлы, обнесенной снаружи колоннадой из двадцати шести колонн дорийского ордера; внутри целлы, около стен ее, находилось второе кольцо из четырнадцати колонн коринфского ордера. Архитрав и фриз над наружной колоннадой были дорийского ордера, причем в каждой из метоп находилась большая розетта. Проходивший по краю крыши желоб был украшен не росписью, как это обычно практиковалось в постройках дорийского ордера, а богатым рельефным орнаментом, что, как мы уже упоминали, было присуще ионийским постройкам. Весьма обильные рельефные украшения имелись также и во внутренних частях здания.

С середины IV в. наблюдается некоторое оживление в строительной деятельности, причем в эту эпоху на первый план выдвигаются постройки, возведенные в ионийском ордере. Более изысканный и изящный, дававший более широкие возможности применения декоративной скульптуры и орнаментики, ионийский ордер в большей мере, чем дорийский, мог выразить художественные вкусы наступавшей эпохи.

После 356 г., когда сгорел старый храм Артемиды в Эфесе, началось сооружение нового. Этот храм, построенный архитектором Хейрократом, представлял собой грандиозный диптер, имевший по восьми колонн с фасадных и по двадцати с длинных сторон. Внутренняя часть храма имела очень сложный план. Симметрично расположенные пронаос и эпинаос были обрамлены антами и заключали по две колонны каждый. Из пронаоса небольшая лестница вела в четырехколонный зал, служивший преддверием целлы; по сторонам этого зала находились сокровищница и лестница наверх. Колоннады разделяли целлу на три нефа. Кроме того задняя часть ее была выделена поперечной колоннадой в особый компартимент. Две двери, находившиеся в конце боковых нефов целлы, вели в четырехколонный описфодом, сообщавшийся с эпинаосом.

Храм был отделан с большой роскошью. Расположенные по фасадным сторонам тридцать шесть колонн имели базы, украшенные рельефной скульптурой; при этом по восьми колонн первого ряда, стоявшие на несколько ступеней ниже, чем остальные, имели под базами большие квадратные постаменты (своего рода выносные плиты), в свою очередь обильно украшенные рельефами.

Другой памятник ионийского зодчества, считавшийся одним из семи чудес мира, Мавсолей в Галикарнасе, служил усыпальницей правителя Карий Мавсола, умершего в 353 г. Мавсолей знаменует начало новой эпохи в развитии древнегреческого искусства периода экспансии на Восток и возникновения новых греко-восточных форм в искусстве, а также разрешения искусством новых, вставших перед ним задач.

Все предшествовавшее эллинское зодчество имело своей основной задачей сооружение общественных зданий, удовлетворяющих потребности граждан республиканского полиса, назначение же Мавсолея — увековечить память правителя, и в этом отношении он приближается в большей мере к архитектуре классического Востока, чем Греции.

Мавсолей имел в плане слабо вытянутый прямоугольник размером 33,2 х 39 м. Это было двухэтажное здание, причем первый ярус представлял собой сплошную стену, по верхнему краю которой проходил рельефный фриз. На первом этаже, как на цоколе, стояла колоннада второго этажа. На коротких сторонах было по девяти, на длинных — по одиннадцати колонн ионийского ордера. Колоннады увенчивал антаблемент со сплошь покрытым рельефами фризом. Крыша Мавсолея представляла собой грандиозную ступенчатую пирамиду, по нижним краям которой стояли статуи львов, а вверху находились колоссальные мраморные статуи Мавсола и его жены Артемисии, стоявшие в колеснице, запряженной четверкой лошадей.

Таким образом, в Мавсолее мы наблюдаем совмещение двух элементов: эллинского — в лице ионийской колоннады — и ступенчатой пирамиды, свойственной классическому Востоку.

Как мы уже упоминали, в здании было два этажа; в первом, служившем склепом Мавсолу и Артемисии, потолок поддерживался пятнадцатью расположенными в три ряда столбами, грани которых были оформлены в виде антов дорийского ордера; во втором этаже, предназначенном для культа героизированных умерших, потолок поддерживали пятнадцать колонн коринфского ордера, стоявшие в таком же порядке, как и столбы первого этажа. Таким образом, в Мавсолее, как и в ряде других построек IV в., совмещались элементы всех трех ордеров.

Строителями Мавсолея были архитекторы Пифей и Сатир; первому, кроме того, приписывают квадригу, стоявшую на вершине зда-\ ния. В исполнении скульптурных украшений принимали участие лучшие мастера середины IV в.; Скопас, Бриаксид, Тимофей и Леохар.
 
Если Мавсолей знаменовал собой новую задачу, поставленную перед античной архитектурой на почве Малой Азии, то с сооружением Филиппейона близкий по заданию памятник появляется на почве Греции.

Этот памятник был воздвигнут в Олимпии царем Македонии Филиппом в ознаменование победы при Херонее в 338 г., отдавшей ему во власть значительную часть Греции; так же как и Мавсолей, он не был общественной постройкой, сооруженной гражданами общин, а служил прославлению личности правителя.

В Филиппейоне помещались статуи представителей царского дома Македонии, исполненные Леохаром из золота и слоновой кости. Уже применение этих материалов, служивших до сего времени лишь для статуй богов, наглядно свидетельствовало о стремлении правителей к обожествлению.

Филиппейон представлял собой круглую в плане постройку, окруженную снаружи восемнадцатью колоннами ионийского ордера. Целла была выше колоннады, стены ее с внутренней стороны были расчленены на два яруса и украшены не имевшими конструктивного значения девятью полуколоннами коринфского ордера.

Уже ранее упоминавшаяся нами Фимела в Эпидавре, и особенно Филиппейон в Олимпии, являются произведениями архитектуры, качественно отличными от храмов периптерального типа.

Периптеральный храм, даже в такой развитой форме, как Парфенон, был рассчитан не на полный обход вокруг здания, а лишь на несколько точек зрения с фасадов и в три четверти; равным образом и скульптура V в. была по преимуществу скульптурой, предназначенной для восприятия ее на определенном фоне, а не со всех точек зрения.

Совершенно иной в этом отношении является круглая постройка середины и второй половины IV в.: она, наоборот, диктует зрителю полный обход вокруг здания, подобно тому, как такой же обход необходим для восприятия многих скульптур того же времени (например Апоксиомена Лисиппа).

Далее, в V, и особенно в VI в., как в зодчестве, так и в скульптуре мы наблюдаем известную замкнутость объемов, которые как бы противополагаются окружающему их пространству.

Совершенно иное положение наблюдается в круглых постройках IV в. и скульптурах Лисиппа, которые не только не изолированы от окружающего пространства, но, наоборот, утверждают его как художественный фактор.

Утверждение пространства в Фимеле и Филиппейоне особенно сильно ощущается внутри зданий, ибо в них взамен расчлененного, продольно построенного пространства, свойственного периптеру, мы находим единое центральное пространство круглой в плане целлы.

Эти новые пространственные построения в зодчестве и скульптуре являются выражением в искусстве того трезвого реалистического восприятия Вселенной, которое в философии рассматриваемого периода представлено учением Аристотеля.

Поэтому мы можем считать, что Филиппейон открывает новый этап в развитии античной архитектуры, могущий быть названным протоэллинистическим, так как в нем заложены те элементы, которые получили дальнейшее развитие в следующей большой эпохе в развитии мирового искусства периода эллинизма.

Мы уже упоминали о наличии во внутреннем убранстве ряда построек IV в. колонн или полуколонн коринфского ордера. Этот ордер в рассматриваемый нами период применялся исключительно внутри зданий. Для наружного оформления он был применен лишь в хорегическом памятнике Лисикрата, сооруженном после победы, одержанной в 335—334 г., и представлявшем собой не архитектурное сооружение, а лишь оформленный в виде круглой постройки коринфского ордера большой постамент для треножника.

Памятник Лисикрата наглядно свидетельствует о том, что коринфский ордер давал даже еще больше, чем ионийский, возможности применения пышной орнаментики в архитектуре. Это стремление к изысканным, изящным, богатым декоративным убранством формам в архитектуре, которое мы уже отмечали в ионийском зодчестве рассматриваемого нами периода и которое сказалось в нарастании значения коринфского ордера, глубоко знаменательно: это — эпоха, в которой весьма видное место в скульптуре занял Пракситель, создававший проникнутые гедонизмом образы сатиров и Афродиты, а в философии развивалось учение основателя Керенской школы Аристиппа, являющееся открытой проповедью гедонизма.
Заканчивая раздел нашей статьи, посвященный зодчеству классики, упомянем о главнейших гражданских постройках этого времени.

В IV в. гражданская архитектура приобретает несколько большее, чем в предшествующие эпохи, значение. К числу главнейших памятников ее принадлежит театр в Эпидавре. Относительно данного сооружения, равно как и всякого классического театра, мы должны оговориться, что оно не представляет собой постройки, совершенно обособленной от культа.

Эпидаврский театр был построен в середине IV в. архитектором Поликлетом Младшим и представлял собой грандиозное открытое сооружение. Отличавшийся исключительной акустикой, его полукруглый зрительный зал поднимался уступами по склонам горы и заключал пятьдесят пять рядов для зрителей; он был разделен на клинья тринадцатью лестницами в нижней и двадцатью тремя в верхней части. Помещавшаяся перед сценой круглая орхестра имела 12 м в диаметре.

Ко времени правления оратора Ликурга (338—326) относится окончание перестройки афинского театра Диониса, существовавшего еще в VI в.; расширенный после перестройки, ставший каменным театр Диониса вмещал до 17 000 человек.

Во второй четверти IV в. был сооружен Ферсилейон в Мегалополисе — большое здание, служившее местом собраний. Ферсилейон представлял собой прямоугольный зал (размером 66 х 52 м) потолок которого поддерживался шестьюдесятью одной колонной; эти колонны радиально расходились от одной точки. Здание имело шестнадцатиколонный портик, по фасаду которого стояло четырнадцать колонн.

В. Д. Блаватский