Социальное положение строителей

В литературе, посвященной истории древнерусского зодчества, как правило, почти не уделяют места роли архитектора. Объясняется это прежде всего скудостью письменных данных о зодчих и строителях. (О необходимости разработки этих проблем еще в конце XIX в. писал И.Б. Михайловский (см.: Михайловский И.Б. Зодчие древних и средних веков. СПб., 1899. С. 1) В древнерусских летописях имеются многочисленные сведения о постройке церквей. При этом летописец довольно часто упоминал, какой князь заказывал церковь и какой епископ ее освящал. Сведения же о подлинных строителях мало интересовали летописца и поэтому встречаются чрезвычайно редко. Для всего домонгольского периода русской истории мы знаем всего четыре имени зодчих: три упомянуты в летописи и одно известно из церковной литературы. Зато заказчик храма почти всегда назван в летописи его создателем. При этом обычно отмечается, что князь «заложил» церковь или «создал» ее, реже — «поставил». Так, в «Слове» пресвитера Илариона говорится о князе Ярославе Мудром, что он «создал» Софийский собор. Описывая погребения князей в церквах, построенных по их заказу, летописец не забывает отметить, что князь погребен в церкви, «юже бе сам создал» или «юже созда сам», а иногда «юже бе создал отец его». Иногда упоминаются не только князья, но и княгини, и тогда летописец пишет: «Юже бе сама создала».

Если заказчиком церкви был не князь, а епископ, летописец также отмечал его как создателя храма. Например, в летописи указано, что митрополит Ефрем создал Михайловскую церковь в Переяславле, а игумен Антон заложил собор Антониева монастыря в Новгороде. Во второй половине XII в. в Новгороде заказчиками церквей большей частью были не князья, а епископ или бояре, и потому в летописи неоднократно отмечается, что «владыка... заложи... и възделаша» церковь. И когда в летописи говорится о том, что «съвьрши церковь святого Пянтелеймона Федор Пинещиниць», (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Под 6715 (1207) г.) это, очевидно, означает, что Федор был не зодчим церкви, а ее заказчиком. То же относится и к упоминанию летописи о том, что Борисоглебскую церковь в Новгороде «заложи Съдко Сытиниць». (Новгородская первая летопись. Под 6675 (1167) г.)

Исключением является указание летописи на то, что при строительстве Георгиевского собора в Юрьеве-Польском князь Святослав «сам бе мастер». (Тверская летопись // ПСРЛ. СПб., 1863. Т. 15. С. 355. Под 6738 (1230) г.) По-видимому, в данном случае летописец отметил гораздо более активное участие князя в строительстве храма, чем это обычно имело место. Не исключена возможность, что князь Святослав действительно интересовался архитектурой и в какой-то мере руководил действиями зодчего, хотя бы в выборе типа сооружения или системы его декоративного убранства.

Таким образом, древнерусские письменные источники дают ничтожно мало сведений о строителях, но зато сообщают достаточно подробные данные о заказчиках. (О большой роли заказчиков в западноевропейском средневековом строительстве см., напр.: Colombier P. du. Op. cit. P. 26.) В подавляющем большинстве случаев заказчиками строительства монументальных зданий в домонгольской Руси были князья. Начало строительства в каком-либо крупном городе или создание в нем собственной строительной организации чаще всего совпадает по времени с правлением укрепившегося там сильного князя, а также со строительством городских укреплений. В середине XII в. это связано в Смоленске с правлением князя Ростислава, в Суздале — Юрия Долгорукого, во Владимире-Волынском — Мстислава Изяславича. По просьбе князя Андрея прислал во Владимир строителей германский император Фридрих. Учитывая названные сведения, а также чрезвычайно многочисленные упоминания летописей о строительстве церквей князьями, можно сделать уверенный вывод, что монументальное строительство на Руси в ту пору было связано в первую очередь с княжескими заказами и отвечало не столько экономическому значению города, сколько престижу правившей в нем княжеской династии. О связи строительных артелей с княжеским строительством свидетельствует и тот факт, что переезд мастеров-строителей из одной земли в другую, как правило, совпадал не с торговыми или экономическими отношениями, а с династическими. Так, приезд галицких строителей в Суздаль был возможен благодаря военному союзу Юрия Долгорукого с галицким князем Владимиром, союзу, скрепленному династическим браком. Полоцк получил артель киевских строителей после того, как на киевском столе враждебных полоцким князьям Мономашичей сменил Всеволод Ольгович (с 1139 г.), женивший своего сына на дочери полоцкого князя Василька.

В летописи отмечен лишь один случай, когда новое строительство в городе началось по инициативе епископа, а не князя, — это строительство митрополита Ефрема в Переяславле в конце XI в. Впрочем, известны факты, когда строительная артель, созданная князем, в дальнейшем выполняет заказы епископа. Так, епископ Нифонт после смерти князя Всеволода использует для строительства Мирожскрго собора в Пскове княжескую артель, а затем он же переводит ее в Ладогу для постройки церкви Климента. Согласно летописи, князь Андрей Боголюбский получил «из всех земель мастеры», и, следовательно, во Владимире тогда работали княжеские строители. (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. С. 329.) Но через 30 лет в том же городе строителями были люди «от клеврет святое Богородици», т.е., видимо, монастырские или епископские.  При этом в летописи отмечено, что епископ Иоанн имел мастеров не только «от клеврет... Богородицы», но «и от своих».  Создается впечатление, что строительство во Владимире в то время совместно вели князь Всеволод и епископ Иоанн.Так, в 1194 г. князь построил во Владимире каменные укрепления детинца, а в 1196 г. епископ возвел над воротами детинца церковь Иоакима и Анны. Строительство полоцкого Спасского собора Евфросиньева монастыря велось по заказу княжны, но строительная артель была, очевидно, монастырской, поскольку ее главой являлся монах Иоанн.

Таким образом, строительство по княжеским и епископским заказам оказывается тесно связанным и выполнявшимся, как правило, теми же мастерами. Поэтому чрезвычайно трудно судить, в чьем непосредственном ведении находились строительные артели. Очевидно, что большей частью они были княжескими, светскими, но иногда — церковными или даже монастырскими! Очень возможно, что порой такие артели существовали одновременно. Так, в Смоленске в конце XII —начале XIII в. работали две артели, по-видимому княжеская и епископская. (Раппопорт П.А. Зодчие и строители древнего Смоленска. С. 404.)

Письменные источники дают некоторое представление о социальном положении зодчих. Так, Петр-Милонег назван «во... приятелех» князя Рюрика Ростиславича. (Ипатьевская летопись. Под 6707 (1199) г.) Новгородский зодчий Коров Якович (в другом списке летописи — Коров Яковличь) назван с отчеством, что для того времени безусловно свидетельствует о его достаточно высоком положении на социальной лестнице. Полоцкий зодчий Иван был монахом; это видно из того, что княжна Евфросинья, обращаясь к нему, называет его «отче». Данные немногочисленные упоминания свидетельствуют о том, что зодчие являлись как людьми из княжеского окружения, так и монахами, а в Новгороде во второй половине XII в. — свободными ремесленниками. Во всяком случае положение зодчего было, видимо, достаточно почетным, иначе летописец не решился бы, отмечая строительство собора в Юрьеве-Польском, написать, что князь Святослав «сам бе мастер».

К сожалению, у нас еще слишком мало данных для уверенного суждения о том, что представляли собой светские строительные артели в социальном отношении, т.е. были ли они свободными ремесленниками или феодально-зависимыми людьми. Однако несомненно, что строители работали не на любой заказ, а обслуживали определенный княжеский двор. Если бы строительные артели работали «на рынок», они, вероятно, состояли бы только из мастеров собственно строительных специальностей и не включали бы плинфотворителей, поскольку кирпич в таком случае можно было бы покупать на стороне, как и прочие строительные материалы (стекло, свинец и др.). В какой-то мере подтверждают феодально-зависимое положение строителей и княжеские знаки, встречающиеся на кирпичах, а также на камнях владимиро-суздальских памятников. (Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. С. 323. То, что ростовские бояре назвали владимирских горожан своими «холопами-каменщиками», вряд ли может служить доказательством зависимого положения строителей; фраза эта, сказанная в пылу политической борьбы, является явной гиперболой (Там же. С. 324)

Несколько особое положение в домонгольской Руси занимали новгородские строители второй половины XII — начала XIII в. Они возводили здания по заказам бояр, церковных иерархов и лишь изредка — князя. В Новгороде в это время развивается мелкотоварное производство, происходит специализация внутри производственных отраслей, отмечается рост производительности труда. (Янин В.Л., Колчин Б.А. Итоги и перспективы новгородской археологии // Археологическое изучение Новгорода. М., 1978. С. 28.) Некоторые исследователи высказывали предположение, что здесь существовали уже свободные наемные строительные артели. (Беляев Л.А. Архитектура Древней Руси (конец X—начало XIII в.) по данным археологии: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1975. С. 16. На основании изучения формата кирпичей Н.Н. Демичева высказала предположение, что изготовители плинфы в Новгороде в последней четверти XII в. выделились из строительной артели и перешли к самостоятельной работе на заказ (см.: Демичева Н.Н. Исследование памятников новгородского зодчества XII—начала XIII в. по данным об эволюции формата кирпича // СА, 1984. № 1. С. 223) Видимо, это действительно так, хотя в письменных источниках наличие свободных строителей, работавших на заказ и получавших оплату деньгами, засвидетельствовано лишь для несколько более позднего времени. Например, в Пскове в XIV в. уже неоднократно отмечается оплата наемных строителей: «Псковичи наяша мастеров и дата делу мзды 400 рублей; они же заложиша церков святыа Троица». (Псковская вторая летопись. Под 1363 г. (Псковские летописи. М.; Л., 1955. Вып. 2. С. 27) Единственное упоминание о денежной оплате строителей для более раннего времени имеется в Проложном сказании о постройке церкви Георгия в Киеве (середина XI в.), где записано, что у церкви «не бе... много делателей... И возвестиша на торгу людем, да возмет кождо по наготе на день. И бысть много делающих». (Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. СПб., 1896. Вып. 2, ч. 1. С. 58.) Очевидно, что в данном случае речь шла не о самой строительной артели, а о подсобных рабочих, не входивших в артель.

Свободные строительные артели могли иметь профессиональные организации, связанные определенной патронимией или уставом. (Отсутствие сведений о таких организациях не может служить доказательством того, что они не существовали. Исследователи уже обращали внимание на то, что, если бы не случай (сохранившийся «Устав» князя Всеволода), не было бы и сведений о новгородском торговом объединении «Иванское сто» (Тихомиров М.Н. Ремесленники и ремесленные объединения в Киевской Руси. С. 31) Но даже и в этом случае строители, очевидно, не были объединены в организации типа цехов, поскольку сложность строительного производства и разнообразие выполняемых работ не способствовали сложению цеховой организации. (Анализ материалов по организации средневековых строителей в Западной Европе дал исследователям основание для вывода, что цеховые организации строителей сложились не ранее XV в. (Wyrobisz A. Czy istnialy strzechy budowlane? // Przeglad historyczny. Warszawa, 1962. T. 53. S. 755). Однако строительные организации, имевшие самостоятельную юрисдикцию, известны уже со второй половины XIII в. (Frazik J.T. Organizacje architektoniczno-budowlane w Europe w okresie sredniowiecza // Teka komisji urbanistyki i architektury. Krakow, 1975. T. 9. S. 142). При этом ученые отмечают, что структура строительных организаций средневековья, как и их статут, имела в разных странах и в разное время совершенно различный характер (Wyrobisz A. Kilka uwag о bractwe kamieniarzy i statucie rstysbonskim z 1459 roku czyli jeszcze о strzechach budowlanych // Przeglad historyczny. Warszawa, 1965. T. 56. S. 310)  

П. А. Раппопорт. Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.)

Добавить комментарий

CAPTCHA
Подтвердите, что вы не спамер (Комментарий появится на сайте после проверки модератором)