Завершился XX век, успевший получить свое историческое определение как индустриальная эпоха, и естественным образом уже возникло наименование следующей эпохи как постиндустриальной, информационной. В рационалистическом XХ веке выдвинулись на первый план идеи функциональности мебели и её массового тиражирования.

Но как уравновешивающая противоположность проявилась и с конца XX века усилилась тенденция спроса на эксклюзивную мебель, на индивидуальный дизайн-продукт. Именно этой тенденцией отмечено начало постиндустриальной эпохи. Тяга к индивидуализации жилой среды касается не только внешней стороны, т.е. Чисто эстетических и образных характеристик интерьера, но вызвана глубинной потребностью в индивидуальном комфорте и потому становится причиной особой привлекательности «исчезающей» и регулируемой мебели.

Акилле Кастильони. Achille Castiglioni. JOY, 1990	Джо Коломбо. Joe Colombo. Multi Chair (1971)
Джо Коломбо. Joe Colombo. Кресло Tube (1969-1970 гг.)

История трансформируемой мебели насчитывает десятки столетий, и на протяжении веков менялись целевые установки и приоритеты в её разработке, включая не только рациональные резоны, но и такие, на первый взгляд избыточные, иррациональные доводы, как занимательность функциональных преобразований мебели или повышение её значимости в качестве дорогого престижного предмета, дарующего особый комфорт.

С XIX века задача разработки трансформируемой мебели становится весьма актуальной проблемой. В прогностических разработках XX века трансформируемой мебели отводилась главенствующая роль, а грядущий XXI век открывает немыслимые прежде потребности и возможности дизайн-разработки и производства трансформируемой мебели. Но почти всегда, начиная с XIX века, среди целей разработки трансформируемой мебели просматривается идея разумного использования жилого пространства.

Любопытно проследить, как в рамках традиционной бытовой культуры XIX века решались проблемы обеспечения бытовым комфортом. Размещение, например, штата прислуги в отдельном особняке не представляло затруднений, но был весьма ограничен круг лиц, располагавший возможностью иметь особый комфорт и жить в отдельном особняке. Когда в XIX веке намечается тенденция к демократизации быта и основным, широко распространённым типом городского жилища становится наёмная квартира в доходном доме, проблема комфорта нередко решается с помощью трансформируемой мебели. Вместо гостевых комнат, которые имелись в особняках, предусматриваются в гостиных наёмных квартир резервные спальные места в виде диванов, трансформируемых в кровать. На рубеже XIX и XX веков, оформленные в модном тогда стиле модерн, такие диваны могли иметь надстройки в виде полок и боковых тумбочек, позволяющих обеспечить полный комфорт по понятиям того времени. Но особенно дотошно проблема комфорта разрабатывалась в трансформируемых кроватях в виде шкафа, где можно было предусмотреть устройства для хранения не только постельных принадлежностей, но и умывального прибора и всех предметов для совершения утреннего туалета.

Резервное спальное место для прислуги предлагалось в виде кухонного стола-кровати, имевшего вид тумбы, куда кровать убиралась в три сложения. Реклама этого мебельного предмета подчеркивает лёгкость трансформации с помощью подпружиненного механизма, давая понять, что с нею может справиться и ребенок, что и демонстрируется на прилагаемой иллюстрации в каталоге изделий немецкой фабрики патентованной мебели.

В период «патентного бума» XIX века предпринимались любопытные попытки создания своеобразной мебели, обеспечивающей комфорт, которую можно было бы назвать мебель-несессер и которую, вероятно, можно считать прототипом и началом распространения в наши дни того направления мебельного дизайна, которое носит условное название «мебель-контейнер» и предполагает создание компактно «упакованных» устройств, выполняющих функции различной мебели после несложных преобразований.

Шин и Томоко Азуми. Shin&Tomoko Azumi. Table = Chest

К числу таких изобретений относится запатентованный в США в 1864 г. комбинированный походный (или «бивачный») сундук-шезлонг. В тексте заявки говорилось: «Это изобретение предназначено для офицеров и солдат. Цель проекта — соединить в компактное, легко транспортируемое целое самые необходимые предметы походной жизни. На рисунке фиг. 2 показывает его раскрытым для использования. Объём А имеет ящик для бумаг и белья. Ящик под ним занят посудой для приготовления и принятия пищи и маленькой армейской плиткой. Сверху расположена трансформируемая структура, которая может использоваться как стул, или шезлонг, или кровать. Могут быть установлены также плоскости в качестве столиков для еды или для письма. Все вместе в собранном виде занимает площадь размером 2 фута на 2 фута 4 дюйма (т.е. 60,96×71,12 см)». Рисунок и описание этого предмета приведены известным теоретиком дизайна Зигфридом Гидионом в монографии, посвящённой развитию и роли механизации в современной культуре.

Трудно сказать, какое практическое применение имело это изобретение в своё время, но оно занимает достойное место в ряду проектных и практических разработок трансформируемой и комбинированной мебели. Более чем столетие спустя идея нашла отражение в дизайн-разработке, условно названной «Сиденье скульптора» и предложенной Эдуардо Луиджи Паолоцци лондонской фирме Арам-Дизайнс в 1986 г.

От тех же изобретательских заявок XIX века прослеживается генеральная линия прогностических разработок, получившая в 60-е гг. XX века условное наименование «мебель-контейнер». Это одно из направлений концептуального дизайна мебели, ориентированного на трансформацию образа жизни в меняющихся условиях среды. И поначалу даже не претендующего на внедрение экспериментальных предложений в массовое производство мебели, хотя совершенно очевидно, что постепенно многие из них обретают актуальность.

Предвидение востребованности динамичной мебели-трансформера присуще большинству выдающихся архитекторов и дизайнеров в области проектирования мебели и жилой среды в целом. Увлечение созданием многофункциональных мебельных агрегатов особенно характерно для творческих поисков функционалистов 20-х гг. XX века. Среди выдающихся деятелей архитектурного авангарда того периода Эйлин Грей выделяется как своего рода прогнозист-футуролог, ибо именно она открыла несколько перспективных направлений в новом формообразовании мебели, хотя в ту пору ещё не были разработаны соответствующие технологии для промышленного производства таких мебельных предметов. Поэтому, имея вид промышленных образцов мебели индустриальной эпохи, они представляли собой эксклюзивные вещи, сделанные вручную. Среди них — многофункциональные агрегаты и трансформируемая мебель. Целый ряд предметов мелкой мебели, ориентированный на особый комфорт, стал тиражироваться в наше время как дорогие престижные вещи, не только не утратившие актуальности, но и сейчас воспринимаемые как авангардный дизайн-продукт. Это журнальные столики переменной высоты, легко перемещаемые столики из стекла и металла, с подвижным устройством функциональных деталей, настенное зеркало со скрытым объёмом для туалетных принадлежностей и другие вещи в том же духе стремления к рафинированной чистоте, порядку и комфорту жилого интерьера. Все эти предметы были в своё время изготовлены в единственных экземплярах и предназначались для собственной виллы Эйлин Грей, построенной по её проекту, похожей на белый пароход и носящей экстравагантное имя «Е 1027», в котором зашифрованы обстоятельства её личной жизни. Для этой же виллы был изготовлен по проекту владелицы трансформируемый шезлонг, её версия «машины для сидения и отдыха». Более широко известен шезлонг-качалка Ле Корбюзье, созданный в тот же период (1929 г.) и отражающий ту же концепцию, но более авангардный по форме и материалу и успешно тиражируемый в конце XX века. Для изменения позы отдыха в этих шезлонгах преобразования формы проводятся вручную, что очень просто и совершенно надёжно. Надо сказать, что, когда примерно в середине XX века стали встраивать электромоторы в подобную мебель, чтобы изменять профиль ложа, не вставая с него, то идея такой механизации не получила пока широкого практического распространения из-за возможных сбоев и отказов в работе этих механизмов. Здесь вполне уместно вспомнить и такой «тупик эволюции в механизации мебели», как диван-кровать с педалью, при нажатии на которую он буквально «выстреливал» кроватью и горе тому, кто зазевался на её пути. Вообще в случае с механизацией мебели безопасность эксплуатации — ключевой вопрос. Тем не менее опыты по встраиванию в мебель механических, электрических и пневматических автоматов продолжаются и к XXI веку оформились в направление по разработке интерактивных объектов, где эффект взаимодействия объекта и субъекта носит двусторонний характер. Наработок в этом направлении пока не слишком много, но уже обратили на себя внимание интерактивные объекты итальянского дизайнера Дениса Сантакьяры — добрые, ироничные, услужливые, воскрешающие в памяти «безмолвных слуг», о которых мечтали мебельщики-механики ХVIII века.

Джо Коломбо. Joe Colombo. Cariolet bed. 1969	Джо Коломбо. Joe Colombo. Total Furnishing. 1971\72

Некоторые объекты, разработанные Сантакьярой, чрезвычайно просты, но привлекательны заложенной в них готовностью быть полезными. Вроде вешалки с устройством для беспроблемной — не нагибаясь — чистки обуви или коврика для ног, над которым на тонкой тростинке — трогательная птичка, отвечающая трелью в благодарность за то, что вы вытерли ноги. За ироничными, на грани шутки, предметами скрывается перспективное направление дизайна XXI века, способное на новом уровне решать серьёзные проблемы жилой среды.

Возвращаясь к опыту XX века, надо отметить, что период 60-70-х гг. ознаменовался комплексными концептуальными проектами «Визиона» и «Жилище-80». Серию «Визиона» открыл в 1969 году проектный макет жилища будущего Д.Коломбо. В 1970 г. была показана «Визиона» Вернера Пантона — своеобразный жилой ландшафт. Следующая «Визиона» в 1972 г. — дизайнера О. Мурга — отражала увлечение мотивами японского интерьера в сочетании с европейским авангардом. «Жилище-80» демонстрировалось в 1971 г. Все эти прогностические разработки объединены одной идеей — большое пространство, в котором попеременно разворачиваются нужные в данный момент функциональные устройства.

Выставка итальянского дизайна в 1972 г. в Нью-Йорке представила новое понимание концепции жилища, отражающее взгляды лидеров итальянского дизайна не только на жилище, но вообще на будущее человечества. В нью-йоркской экспозиции дизайнер Этторе Соттсасс предложил контейнерную систему мобильного оборудования жилища, но не в аспекте внедрения в практику, а в качестве концептуального предложения. Развивая идею «мебель-контейнер», материальное воплощение прогностических концепций неизменно принимает вид мобильных агрегатов с плотно «упакованными» функциональными устройствами, которые могут быть развёрнуты в любой точке жилого пространства с гибкой планировкой, а затем убраны в специальные ниши, предусмотренные в стенах или шкафах. Среди этих «контейнеров» — высокомеханизированные гибриды мебели и электронной аудиовизуальной аппаратуры. Это одна из футурологических концепций, направленная на создание так называемой «исчезающей» мебели, появляющейся только в момент потребности и освобождающей место для развёртывания мобильного оборудования другой функзоны. Наиболее ярким выразителем этой прогностической тенденции стал один из самых выдающихся новаторов в области экспериментального проектирования итальянский дизайнер Джо Коломбо (1930-1971). Невозможно здесь даже кратко охарактеризовать его инновационные проекты мебели и жилой среды в целом, которые в дальнейшем получили развитие в разработках других дизайнеров. Но достаточно привести лишь один пример — изобретённый им универсальный жилой контейнер для подростка. Из разряда концептуальных проектов эта разработка быстро перешла в разряд практически реализованных, привлекательных для производства и популярных у потребителей. В общих чертах это компактный объём в форме параллелепипеда, занимающий площадь, равную по размеру постели, которая поднята несколько выше обычного, чтобы рационально использовать пространство под ней для удобного хранения практически полного состава необходимых вещей, включая небольшой письменный стол для занятий и стул к нему. Использован принцип «матрёшки» — стул компактно задвигается под стол, а тот в свою очередь под кровать, где еще остается место для немалого количества объёмов для хранения вещей, включая одежду, бельё, книги, небольшие предметы спортивного инвентаря и т.п. В манипуляциях с этим комбайном не последнее место занимают для ребёнка элементы своеобразной игры. Идея Коломбо дала толчок к разработке целого ряда модификаций, а в ряде стран, например, в Японии, где особо ценится возможность экономии пространства, мебель-контейнер для детей и подростков производится серийно на протяжении десятилетий. Теперь и некоторые небольшие отечественные производства предлагают потребителю подобные комбайны.

Бруно Матссон. Bruno Mathsson. Folding Table, 1935

В последние десятилетия XX века проявилась тенденция концептуальной и экспериментальной разработки «самоорганизующегося жилища» на основе превращения тотально технизированного «жилища-механизма» в «жилище-организм» с присущими ему свойствами адаптации. Ряд зарубежных фирм финансирует прогностические исследования жилой среды, основываясь на неизбежности качественного скачка в бытовой культуре XXI века. Разрабатывалась эта тема в недавнем прошлом и в отечественных научно-проектных институтах. Прогностические разработки жилой среды и мебели неизбежно давали и дают в качестве практического результата проектные предложения по новому формообразованию мебели, инициирующие развитие передовых мебельных технологий с привлечением нетрадиционных материалов, формируя стилистику мебели, созвучную новой эпохе.

Рационалистический XX век наряду с требованием функциональности и необходимости промышленного тиражирования мебели выдвинул и требование компактности и даже портативности, которая отражена в формулировке «исчезающая мебель», ибо важна не мебель как предмет, а ее функция. Быт человека XX века стремительно заполнился многообразием всевозможных вещей, и привлекательной целью становится возможность совмещения их функций, позволяя избавляться от редко используемых вещей, передавая их функции предметам, используемым постоянно, повышая практическую значимость мебельных предметов.

Эта тенденция, достаточно четко проявленная в мировой практике экспериментального мебельного дизайна, пока мало заметна в практике отечественной. Что чревато воспроизводством постоянного отставания от мирового уровня. Сейчас отечественная мебельная промышленность, так мало связанная с экспериментальным дизайном, игнорирующая, по сути, наличие кадров дизайнеров, способных работать на мировом уровне, рискует встать на путь «навсегда отсталой». Нужны инвестиции в развитие дизайна.

Российский рынок мебели сейчас заполнен предметами и гарнитурами, предполагающими обустройство жилой среды по образу и подобию буржуазного жилища XIX века. Может пройти немало времени, пока наступит массовое понимание проблемы несоответствия этой рутинной бытовой культуры с традициями XIX века современной динамичной и грядущей информационной эпохе. Впрочем, есть основания также полагать, что круг людей, готовых сразу шагнуть в бытовую культуру новой эпохи, может оказаться достаточно емким, если мебельная практика — дизайн и производство — сумеют предложить соответствующий дизайн-продукт на основе проектов и программ, отражающих реалии грядущего времени.

Джо Коломбо. Joe Colombo. Мини-кухня. 1963	Армейский трансформирующийся полевой блок, используется НАТО	Шин и Томоко Азуми. Shin&Tomoko Azumi. Stool = Shelf