Перейдем к рассмотрению композиции фасадов. В константинопольских памятниках внутренняя структура была определяющей для расчленения фасадов, уровни внутренних карнизов часто оказывались и уровнями карнизов наружных. В Спасо-Преображенском соборе принцип остался тем же, но он был усложнен дополнительными, чисто фасадными композициями или отдельными коррективами структурных форм. В Софийском соборе структурное соответствие наружных и внутренних членений очень четко и последовательно. Сложнее всего декорация апсид, на первый взгляд членения здесь не имеют соответствия с делениями интерьера. И все же связь их с построением храма и между собой несомненна.

Общее расположение ниш на апсидах прежде всего исходит из разной высоты последних. На боковых апсидах ниши начинаются ниже, чем на центральной. Уровень начала окон центральной апсиды определялся, очевидно, устройством синтрона и алтарной преграды. Окна боковых апсид начинаются на 50 — 70 см ниже, и они, и ниши группируются в каждом ярусе по три с легким выделением среднего элемента, что придает большую стройность всей композиции.

Шиферные плиты, заложенные в кладку окон центральной апсиды (отголосок капителей на столбиках трехчастных окон константинопольских храмов), находятся в одном уровне с пятами всех сводов первого яруса храма (уровень заложения плит + 339, от +330 до +357 колеблется уровень шелыг арок, на которые опираются своды; в константинопольских памятниках капители столбиков в оконных проемах совпадали с капителями основных колонн). Высота арок окон от шиферных плит равна их ширине.

Второй пояс ниш на центральной апсиде начинается сразу над первым, лишь только выровнена кладка над окнами. Этот способ применяется во всей декорации. Граница второго и третьего ярусов центральной апсиды определяется уровнем шиферного карниза апсид, разъединяющего их стены и конхи.

Ниши, расположенные на стенках апсид, окружающих центральную, следуют порядку размещения ниш последней. Но вместо трех рядов ниш мы на них видим четыре, так как первому ярусу центральной апсиды соответствуют два яруса боковых. Четыре ряда ниш обусловлены построением крайних апсид. По числу рядов средние апсиды перекликаются с крайними, а по их расположению — с центральной, служа связующими элементами всей композиции. Интересно, что четыре яруса членений мы находим на боковых апсидах церкви Богородицы монастыря Липса — также двухэтажных (в каждом этаже — окно в основном ярусе и ниша в уровне конхи).

Ни одно членение трех центральных апсид Софии Киевской не находится на уровне пола хор. С ним совпадает лишь граница между двумя верхними ярусами крайних апсид. Это не случайно, ибо последние внутри имеют двухэтажное строение; окна в верхнем ряду ниш освещают уже помещения хор, шелыги арок этих окон находятся в одном ряду с шелыгами ниш третьего яруса средних и второго яруса центральной апсид (уровень колеблется от 770 до 810 см). И как раз над ними (высота 812 — 833 см) проходит уровень пят всех апсидных конх.

Построение крайних апсид тесно связано с основной системой арок и сводов. Для большей ясности анализа возьмем ячейку, находящуюся в конце северного рукава креста. В первом ярусе она перекрыта коробовым сводом, опирающимся на тройную аркаду и стену храма. Арки в торцовых сторонах этого прямоугольного помещения не несут нагрузки свода. Примыкающая к этой ячейке с восточной стороны камера также перекрыта коробовым сводом, ничто не мешало мастерам расположить своды обоих помещений на одной высоте. Однако они расположены с разницей уровней примерно в один метр.

Возможная высота положения разделяющей их арки лимитируется двумя границами: сводом, перекрывающим ячейку трансепта (верхняя), и аркой, находящейся с западной стороны (нижняя). Шелыга последней расположена в одном уровне с шелыгами всех арок нижнего яруса храма. Поэтому, возможно, мастера, определяя уровень арки с восточной стороны, не посмели слишком резко поднять ее, хотя в данном случае никаких препятствий конструктивного порядка нет. Она поднята лишь на 0,6 м, над ней со стороны рукава креста стена высотой 1,7 м. Со стороны же апсиды разница уровней свода и арки равна выносу лопаток (около 0,7 м), что совершенно аналогично типовому построению всех арок и сводов. Высота арки определяет форму и размеры перекрытия как апсиды, так и пространства перед ней. 

Разбор внутреннего построения крайних апсид дает ключ к пониманию системы размещения декоративных ниш на их наружных стенах. Нижний ярус ниш кончается в уровне оснований конх нижних алтарных помещений: второй ярус расположен в уровне конх, его верхняя граница проходит на высоте 4,4 м, шелыги корооовых сводов перед апсидами имеют высоту примерно 4,7 м. Третий ряд ниш, начинаясь на высоте 5 м, продолжается до уровня 6,5 м, на котором находится пол хор. Весь этот пояс внутри здания занят, вероятно, каменной кладкой. Предвосхищая дальнейшее, отметим, что в новгородском Софийском соборе между первым и вторым этажами восточных угловых ячеек расположены тайники.

Верхняя граница четвертого яруса ниш на крайних апсидах выходит в уровень пят конх над всеми апсидами, который тоже определяется объемным построением здания. Шелыги крайних апсид находятся на одной высоте с шелыгами арок над крайними нефами, последние служат опорой коробовых сводов, поэтому они выходят в один уровень с шиферными плитами лопаток и столбов (шелыги арок 9,76 и 9.85 м, уровень капителей колеблется около 9,7 м). Таким образом, восточная часть храма в угловых частях поднимается до уровня пят центральных сводов (над крайними нефами).

Пяты коих всех апсид находятся на одном уровне. Поскольку все малые нефы храма одинаковой ширины, постольку завершающие их арочные проемы апсид должны были бы быть одинаковой высоты. Но зодчие, последовательно проводя принцип пирамидального построения всего объема, все-таки повышают апсиды, ближайшие к центральной. Это достигается некоторым повышением конх, пяты которых остаются в прежнем уровне. Степень этого повышения отнюдь не имеет характера точно соотнесенной с каким-либо модулем величины, она рождалась в процессе работы, опытным путем. Зодчие руководствовались непосредственными впечатлениями от реального здания, прикидывая на глаз соразмерность с основными формами.

Особенностью центральной апсиды Софийского собора является стена, находящаяся между конхой и коробовым сводом вимы (на ней размещен мозаический «Деисус»). Ее появление обусловлено законами композиции всего здания. Рукава креста перекрыты, как мы видели, ступенчато пониженными коробовыми сводами. Для центричности построения наружного объема восточный рукав тоже получает ступенчатое решение. Центральная апсида понижается настолько, насколько понижены крайние своды рукавов креста.

Мы уже говорили о том, что западная часть собора выше восточной на высоту малых арок. Это приводит к изменениям в построении глав собора и его фасадов. Главы, ближние к центральной, начинаются на том же уровне, что и соответствующие им малые главы западной части храма. Однако высота средних глав с восточной стороны значительно больше, ибо их основания как бы опускаются ниже; из-за этого даже окна в барабанах получают разную высоту: самые высокие - восточные. Малые угловые главы начинаются еще ниже — примерно на 1,2 м ниже западных.

Подводя итоги в исследовании вертикального построения храма, можно утверждать, что принятой в нем конструктивной системой является система арок и опирающихся па них сводов, несомых наружными стенами и внутренними столбами. Уровни пят арок и пят опирающихся на них сводов, как правило, не совпадают. Своды опираются на арки непосредственно, без каких-либо дополнительных рядов кладки между ними, подобный конструктивный прием определяет соразмерности большинства отдельных форм. Лишь основные точки — уровни хор, шелыг рукавов креста, связанных с ними связей - определяются пропорционально. Подобная композиция позволяет полнее выявить роль ремесленной строительной традиции, столь важной в средневековой архитектуре. Анализ конструктивной системы вскрывает особенности композиции храма и четче выявляет характер и возможные причины изменения типовых схем.

Теперь мы должны выяснить, как выглядели остальные фасады собора (кроме восточного). Этот вопрос неотделим от очень сложной и пока еще до конца не решенной проблемы о времени возникновения галерей. Вот что несомненно: нижний этаж внутренних галерей выстроен вперевязь и одновременно с основным объемом, внешние галереи примкнули вместе с юго-западной лестничной башней к внутренним галереям, северо-западная лестничная башня была встроена в две ячейки западной наружной галереи, все ячейки галерей были открытыми, лишь восточная в северной внешней галерее была выстроена в качестве закрытой усыпальницы, в связи с чем открытый проем внутренней галереи был заложен, а сама она была с западной стороны центральной ячейки перегорожена стеночкой; считалось также, что второй этаж над внутренними галереями лишь примыкает к стене самого храма. Долго возникновение всех этих частей композиции относилось к периоду середины XI — XII вв. (Каргер М. К. Указ. соч., с. 154-175.). В последнее время поколебалась уверенность и в точной последовательности работ, а главное — в их датировке. Возобладало мнение о едином и не долгом периоде всего строительства — 8 — 10 лет. Кажется необходимым суммировать все аргументы в пользу обоих вариантов, чтобы, во всяком случае, выяснить направление необходимых исследований.

Опишем сначала расчленение стен самого собора. Их поверхности и в первом, и во втором этаже разделены лопатками, точно соответствующими по месту внутренним. Внизу в каждом малом прясле сделано по одному окну. В больших пряслах боковых фасадов в центре - высокие арочные проходы, по сторонам от них находятся окна. На западном фасаде эта группа была, вероятно, симметричной (не сохранилась), на боковых симметрия нарушается понижением уровня и уменьшением высоты восточных проемов (особенно на северном фасаде). Понижение есть следствие уже рассмотренной нами внутренней структуры крайних нефов в первом этаже, оно как бы согласуется с будущим понижением и в верхнем этаже. Окна в западных малых пряслах боковых фасадов увеличиваются к западу (начиная с западных окон средних широких прясел). Шелыги их остаются в одном уровне (пят сводов), а подоконники опускаются все ниже. Самые высокие окна расположены в крайних пряслах западного фасада. Мы встречаемся здесь, несомненно, с желанием укрупнить, выделить западную часть собора, западный фасад. Три средних прясла западного фасада прорезают арочные проходы, в них и в проходах боковых фасадов были устроены мраморные порталы. С западной стороны образовывалась торжественная трехпортальная композиция; репрезентативность подобного мотива еще в IV в. Евсевий подчеркнул прекрасным сравнением с царицей и ее телохранителями (Евсевий Памфил. Церковная история, X, 4.- В кн.: Евсевий Памфил. Сочинения. СПб., 1858, т. I, с. 515.). Обрамления порталов по размерам и профилировкам близки константинопольским (хотя в Софии ни одно из них не уцелело полностью, все же найдено достаточное количество фрагментов). Декоративное значение могли иметь и люнеты над порталами (проемы были арочными, сами порталы — прямоугольными). Судя по следам примыкания фресковой штукатурки, люнеты могли заполняться оконницами или каменными плитами с рельефами — мы знаем о фрагменте такой же плиты в Успенском соборе Киево-Печерской лавры. Деревянные оконницы окон имели круглые отверстия со вставленными в них стеклами (сохранилась в восточном окне южного фасада).

Во втором этаже, над галереями, оконные проемы сделаны лишь в восточных пряслах боковых фасадов, остальные крайние прясла всех фасадов были глухими (аналогично черниговскому собору), а средние — два на боковых фасадах и, вероятно, три на западном — прорезаны арочными проходами, в которых, судя по расположению фресковых орнаментов, также были мраморные порталы (среднее прясло западного фасада уничтожено при позднейших переделках). Верхние части всех прясел, в том числе и люнеты центральных закомар, не расчленялись ни окнами, ни нишами. Фасады по сторонам рукавов креста имели горизонтальное завершение (опять-таки, как в Чернигове).

Как уже говорилось, боковые фасады могли быть асимметричными. В некоторой степени аналогично этому понижение алтарной части черниговского собора, очень близко решение в ближайшем по времени следующем памятнике — Софии Новгородской. Здесь восточные прясла имеют горизонтальное завершение в уровне пят закомар, поднимающихся с западной стороны. Остатки кладки на некоторых чертежах А. В. Суслова (хранятся в институте им. И. Е. Репина) дают возможность предположить, что над восточными пряслами существовали какие-то докладки (может быть, в виде невысоких парапетов), выравнивающие их высоту в сравнении с западной частью собора. Поскольку София Новгородская образцом несомненно имела киевский собор, можно предположить, что и в Киеве восточные прясла каким-либо образом повышались. Любое повышение привело бы к тому, что степа поднялась бы выше основания угловых глав и устройство окон в них сделалось бы невозможным. И действительно, с этих сторон окна в малых угловых главах отсутствуют.

Теперь, однако, появилась совсем новая точка зрения, располагающая вескими доказательствами существования с самого начала второго этажа над внутренними галереями (Асеев Ю. С. Тоцкая И. Ф., Штендер Г. М. Исследование галерей Киевского Софийского собора. - Строительство и архитектура, 1980, № 7. с. 25 - 26.). Уже давно была обнаружена угловая западная лопатка на южной стене храма (Каргер М. К. Указ. соч., с. 156-157.). Ее профили повторяют лопатку Спасо-Преображеиского собора, только все они из утопленных превращаются в выступающие, как и вся лопатка в целом. Рядом с лопатками не существует никаких обломов, которые, как в черниговском памятнике, свидетельствовали бы о превращении полей прясел в ниши. Три следующие к востоку лопатки стесаны, но их форму удается восстановить — это трехуступчатые лопатки с полукруглой тягой в центре. Угловая восточная лопатка имела простую прямоугольную форму (сохранилась).

Лопатки завершались шиферными плитами, от которых — и это выявили реставрационные работы последних лет — начинались какие-то идущие от лопатки к лопатке арки. Обнаружена кладка люнет этих арок и пазы, оставшиеся от этих арок. Авторы открытия Ю. С. Асеев, И. Ф. Тоцкая и Г. М. Штендер выдвинули предположение о том, что мы имеем в данном случае дело с остатками перекрывавших галереи крестовых сводов и что, следовательно, второй этаж галерей входил в замысел строителей собора. Такой вывод почти обязательно ведет к признанию одновременности сооружения и внешних галерей с лестничными башнями, ибо в уцелевшей части южной степы на втором этаже галерей существует изначальный дверной проем, выводящий на внешнюю галерею.

По мнению исследователей, восточная часть второго этажа южной галереи была более высокой, и она-то закрывала главу собора, препятствуя устройству окон. Если восточная стена второго этажа галереи считалась прежде просто примыкающей к восточной лопатке храма, то теперь обнаружена в верхней части перевязка их кладок.

Что можно еще привести в пользу изложенной гипотезы? Прежде всего — отсутствие окон в стенах храма, в которых были лишь арочные проходы, выводящие на галереи. Окна прорезаны лишь в крайних восточных пряслах, по и в них, по мнению тех же исследователей, никогда не было оконных заполнений (Асеев Ю. С, Тоцкая И. Ф., Штендер Г. М. Указ. соч., примеч. 7.). Оконных проемов не было даже в люнетах центральных закомар - необычное явление для всего известного нам круга византийских памятников. Даже многоглавие может свидетельствовать о невозможности иным путем осветить хоры и, следовательно, о предварительном знании того, что стены храма не являются наружными.

Характерны и некоторые особенности архитектурных форм. Само наличие шиферных плит на лопатках может рассматриваться как свидетельство в пользу перекрытия второго этажа галерей, ибо при устройстве закомар плиты в их пятах обычно не встречаются (черниговский собор). Все окна на стенах основного объема и все его входные проемы не имеют обрамляющих четвертей, хотя окна абсид и глав обладают ими. Сохранившийся проход из второго этажа южной галереи на наружную галерею к лестничной башне также обрамлен с внешней стороны прямоугольным уступом. Можно предположить, что для зодчих подобные обрамления являлись обязательными для проемов фасадов. И тогда каждый проем с ними должен определяться как находящийся на фасаде, а каждый проем без них — как устроенный внутри здания (хотя он мог и заполняться оконницами, как в первом этаже, ибо галереи были открытыми).

Надо твердо осознать, что отсутствие перевязи кладок, «пристроенность» не может являться безусловным аргументом в пользу разновременности замысла или исполнения отдельных частей здания, свидетельствуя, скорее всего, лишь об очередности работ. Соотнесенность основного объема Спасо-Преображенского собора в Чернигове с его же лестничной башней — и яркий, и доказательный пример.

Существуют, наконец, доводы иного характера: они связаны с доказательством одновременности мозаической и фресковой росписи всех частей здания (т. е., иначе, быстрого и единовременного создания последних). Выдвигающие эти положения авторы говорят об идентичности всей фресковой штукатурки, стилистической однородности живописи (Тоцька I. Ф. Про час виконання розпiсiв галерей Софii Киiвськсоi.- В кн.: Стародавшй Kиib. Киiв, 1975, с. 182 - 194; Стрiленко Ю. М. Аналiз зразкiв фрескових та будiвельних розчинiв Софii Kиiвськоi. - Там же, с. 195 - 201.). Встроенность северной башни (Каргер М. К. Указ. соч., с. 172.), во внешние галереи перестала быть препятствием быстрому созданию всего комплекса, ибо оказалось, что живопись единым слоем покрывает аркбутан и примыкающие поверхности лестничной башни. Укажем к тому же, что штукатуркой с орнаментальной росписью покрыта и упомянутая западная лопатка южного фасада (второй этаж) самого собора.

Картина в целом оказывается весьма убеждающей в одновременности создания собора, всех галерей и лестничных башен; тем не менее можно выдвинуть и контраргументы. Один из них связан с характером профилировки лопаток южной стены храма. Сами их формы, смена форм имеют смысл лишь при восприятии снаружи. Ни в одном византийском или русском памятнике мы не встречаемся с употреблением в интерьерах профилированных лопаток. Хотя, как отмечалось выше, обычно шиферные плиты не размещаются в завершении лопаток, бывают и исключения, например на лестничной башне Михайловского собора Выдубецкого монастыря и (может быть) на фасадах собора Антониева монастыря в Новгороде.

Если лопатки киевского собора — наружные, то найденные люнеты оказались бы люнетами закомар, а следы арок — кладкой закомарных обрамлений. Тогда дробная профилировка лопаток может получить продолжение в обломах закомар. Центральные закомары, правда, в настоящее время не имеют никаких обрамлений, но в их ровных полях нет и следов примыкания каких-либо сводов (а люнета северной закомары хорошо видна под современной кровлей). Существенно также, что над шиферными плитами лопаток нет никаких следов связей, которые в нижнем этаже галерей употреблены повсюду.

В люнете северной закомары сохранился фрагмент известковой штукатурки с включениями цемянки и соломы в качестве наполнителя. Он может быть остатком фресковой росписи интерьера — и тогда это свидетельство изначальной двухэтажности галерей. Возможна, однако, и противоположная интерпретация. Поверхность фрагмента лишена следов краски. Мы уже упоминали, что на фасадах Десятинной церкви штукатурка была двуслойной, нижний слой был именно таким, а раскраска производилась по верхнему, цемяночному.

И еще одна форма, остающаяся до сих пор незамеченной и необъясненной. На восточном фасаде южной: внутренней галереи в уровне пола хор сохранился шиферный карниз. Такие междуэтажные членения на фасадах древнерусских храмов неизвестны, и поэтому, быть может, карниз является остатком завершения первоначально одноярусных галерей. В этом случае под ним должен был бы проходить поребрик, ответ на этот вопрос должны дать натурные зондажи. В константинопольских памятниках тоже нет подобных тяг, но неожиданную аналогию дает церковь Богородицы Халкеон в Салониках, и эта параллель может быть истолкована в пользу замысла двухэтажности внутренних галерей.

Одновременность росписи всего здания все-таки доказать несомненно пока не удалось. Мы можем быть уверены лишь в том, что роспись западной галереи была совершена после возведения внешней и производилась от наружных стен к внутренним; вполне возможно, что это касается взаимосвязи всех галерей. Проследить же соотношение слоев штукатурки галерей и основного пространства собора невозможно из-за перерывов в проемах, связанных с существовавшими первоначально оконницами и порталами. Можно предположить два близких по времени этапа росписи — начальный и имевший место несколько спустя, после пристройки внешних галерей.

Удивительна и декорация наружного фасада северной галереи. Если на южной галерее ритм ниш и их формы нормативны для византийской архитектуры XI в., то на северной арочные и щипцовые обрамления арок весьма оригинальны и имеют лишь единственную аналогию. Забегая вперед, скажем, что они повторяют закомары Софийского собора в Новгороде, повторяют столь наглядно (вплоть до обрамляющих зубчиков), что очень трудно поверить в обратную взаимосвязь - что мотив родился в Киеве как чисто декоративный и вызвал подражание — уже конструктивное — в Новгороде. Весьма важно и то, что перекрытия внешних галерей аналогичны также новгородским — коробовые своды на аркбутанах. В Новгороде аркбутаны связаны с основным массивом конструктивно, в Киеве они же просто прислонены к стенам внутренних галерей. Особую проблему в Киеве для перекрытия создавали, вероятно, средние ячейки внешних галерей из-за своих больших размеров. Они могли иметь (по осям рукавов креста) плоские покрытия, а вот угловая северо-западная ячейка наружной декорацией своих стен (арочные и щипцовые обрамления) , двойной аркадой со столбом в центре настолько создает ощущение близости к западным помещениям на хорах Софии Новгородской, что невольно возникает вопрос — не было ли здесь в центре столба и подобной новгородской системы перекрытия? И, в связи с этим — не пристроена ли северная галерея после возведения Софии Новгородской?

Есть и еще одна новгородская форма — в восточном конце северной галереи устроена усыпальница (Тоцька I. Ф., Серко О. Ф. До icтopii пiвнiчноi галереi Софii Киiвськоi - Археологiнi дослiдження стародавнього Киева. Киiв, 1976, с. 119 - 130.), как показали исследования - до росписи галерей, при этом открытая арка внутренней галереи была заложена. Западная стена этой усыпальницы (поперечная в галерее) отступает к западу от лопатки внутренних галерей, не совпадает с ней и линией столбов самого храма - соотношение, выдержанное в Новгородской Софии.

Существует и еще один источник для суждения о первоначальном облике собора, которым никогда не пользовались, очевидно, из-за его малой надежности. Как известно, изображение семейства Ярослава в западном рукаве собора было зарисовано А. Вестерфельдом в середине XVII в., рисунок был скопирован в XVIII в., копия была разыскана и издана в начале XX в. (Смирнов Я. И. Рисунки Киева 1651 г. по копиям их конца XVIII в.- Труды XIII Археологического съезда в Екатеринославе (1905). М., 1908, т. П, с. 234-240 (изображение Ярослава с семейством на фреске Киево-Софийского собора по рисунку 1651 г.)), сами рисунки исчезли. Двойное копирование не могло не привнести изменений (в позы персонажей, одеяния и т. д.), как-то переменились, очевидно, все элементы. Отдавая себе отчет в возможном удалении деталей от начального образца, попробуем все же рассмотреть изображение Софийского собора, который Ярослав преподносил находившемуся в центре композиции Христу.

Собор изображен с северной стороны (апсиды — слева), с одним ярусом одноэтажных галерей, без лестничных башен, с центральным проходом в галерее, заполненным двойной аркадой (в натуре, как мы знаем, тройной). Многоглавие показано схематично — центральная глава и еще две по сторонам от нее, как бы обозначающие западную и восточную группы глав. Чрезвычайно интересно, что восточная глава показана пониженной, фасад асимметричен, угловая восточная часть занята какой-то полуаркой (подобные полуарки повышали восточные углы Софии Новгородской, но только на восточном фасаде). На рисунке показана еще одна глава - над галереями, но не ошибка ли это. Дело в том, что глава находится как раз на месте арочного прохода в центральном прясле и подозрительно соответствует ему по очертаниям и пропорциям; не переделан ли проем в главу при копировании? Какая-то достоверность рисунка укрепляется и тем, что к западу изображен малый арочный проем, ведущий в угловую часть хор.

Остановимся теперь более подробно на предложенном Ю. С. Асеевым, И. Ф. Тоцкой и Г. М. Штепдером способе перекрытия верхних галерей. Они считают, что здесь были применены крестовые своды (Асеев Ю. С, Тоцкая И. Ф., Штендер Г. М. Исследование галерей..., с. 26.). Их аргументация безупречна только в случае связи обнаруженных люнет непосредственно со сводами. Однако в византийской архитектуре очень часто по окружности люнета выкладывается арка, которая наполовину выступает из стены и вместе с поперечными арками образует опору для свода (вспомним и боковые ячейки нартекса черниговского собора). В таком случае здесь мог быть как крестовый, так и купольный свод. Общий характер форм Софийского собора и отсутствие крестовых сводов в памятниках Киева XI в. побуждает нас высказаться в пользу глухих купольных перекрытий галерей.

Можно задаться вопросом — почему своды галерей устроены столь низко, ниже сводов над хорами? Мы уже указывали на разные высоты западной и восточной частей крайних нефов собора. Арки над галереями и их лопатки соответствуют восточным ячейкам хор, поэтому галереи ниже основного объема (В опубликованной реконструкции (Асеев Ю. С, Тоцкая И. Ф., Штендер Г. М. Исследование галерей..., рис. 3) высоты лопаток на стене собора и столбов внутри него показаны правильно, а на фасадах галерей — ошибочно; напрасно показаны и связи в стенках галерей, ибо пока никаких следов от них не обнаружено.). Это могло бы быть связано со стремлением к общей пирамидальности здания, но можно предположить, что зодчие понизили галереи, чтобы иметь возможность перекрыть их куполами и при этом не помешать устройству окон в малых западных главах. В таком случае оказалось понятным и отсутствие окон в тех частях малых восточных глав, которые обращены к боковым фасадам, ибо здесь к ним примыкали бы глухие купола восточных ячеек галерей.

Средние широкие ячейки верхних галерей Софийского собора перекрывались, вероятнее всего, не сводами с распалубками (на реконструкции), а коробовыми сводами, аналогичными примыкающим ячейкам рукавов креста. Малые, поддерживающие своды арки должны были начинаться с ними в одном уровне — подобно аркам в западных склонах сводов северного и южного рукавов и, весьма вероятно, аркам в обоих склонах несохранившегося свода над крайней ячейкой западного рукава креста.

Все вопросы реконструкции первоначального облика очень сложны и требуют активного натурного изучения собора. Пока же оно ведется только от случая к случаю. Мало того, нет даже полных обмеров собора, нет и важнейших для понимания точной взаимосвязи элементов разрезов по крайним боковым и всем малым поперечным нефам. Ситуация кажется парадоксальной: обсуждаются гипотезы, хотя замечательная сохранность собора позволяет получить точные ответы на многие весьма существенные для истории нашего зодчества вопросы. Хотелось бы, чтобы исследования Софийского собора стали, наконец, целенаправленными и интенсивными.

Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X - начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции