ОБЩИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ДЕКОРАТИВНОЙ ОРНАМЕНТАЦИИ

В греческую (эллинскую) эпоху орнаментация здания, также как и его конструкция, отличаются простотой, свойственной зрелому искусству, полностью овладевшему всеми своими возможностями и средствами воздействия.

В греческой архитектуре, по крайней мере в раннюю эпоху, отводилось большое место накладным украшениям и облицовкам. Из профилировки греки делают настоящую науку. Они создают, наконец (и в этом их главная заслуга), те типы портиков, которые получили название архитектурных ордеров. Последние производят впечатление живых организмов, дышащих индивидуальной жизнью, полных гармонии и уравновешенности. Это самое высокое выражение идеи прекрасного, которое когда-либо было создано в архитектуре.

Декоративные облицовки

Облицовки из глазури. – Обычай покрывать камень обшивкой из терракотовых плит ведет свое происхождение от тех времен, когда правильная обтеска камня была затруднительной вследствие несовершенства строительных инструментов. Этот прием достигает своего полного развития в конце VII – начале VI вв. до н.э. Он находит наиболее частое применение в архитектуре Южной Италии и Сицилии, особенно в храмах Метапонта и Селинунта. Характерно, что олимпийские сокровищницы архаической эпохи, на которых мы находим следы применения облицовки, принадлежали сицилийским городам – Геле и Гимере.

В V в. главным местом производства этих терракотовых архитектурных украшений был город Коринф. Мы находим их применение в Афинах, где они были расположены в виде бордюра вдоль крыши, защищавшей крепостные стены. В архитектуре Этрурии можно видеть последние следы применения терракотовых облицовок.

Рисунок 154, G воспроизводит часть облицовки сокровищницы в Геле. Она представляет собой настоящий чехол, прикрепленный к камню гвоздями. C показывает увенчание одного из самых больших храмов акрополя в Селинунте; глазированные плиты образуют как бы щит над верхним рядом камней, обрамляющих карниз, а самое увенчание карниза представляет собой гребень покрытый орнаментом, воспроизводящим мотив ассирийской пальметты. Асимметрические прорезы в этом гребне служат для стока воды с крыши.

Рис. 154

 

Терракотовые карнизы того же стиля, что и в Олимпии, употреблялись и в Метапонте. На некоторых фрагментах сохранились медные стержни (прутики), посредством которых терракотовые плиты прикреплялись к камню.

Хрупким известняком Метапонта нельзя было пользоваться при устройстве потолков. Поэтому в храме, который носит название «храм Самсона», при перекрытии потолков известняк был заменен деревянными балками, облицованными плитами из раскрашенной терракоты, профили которых показывает M. Деревянные балки, обшитые раскрашенными терракотовыми плитками, упоминаются в некоторых ассирийских письменах. Возможно, что мы имеем в данном случае дело с усвоением древневосточной традиции.

Штукатурка. – Согласно обычаю, восходящему к тем временам, когда обтеска камня была затруднительной, камни, составляющие кладку стены, даже в лучшие периоды греческого искусства покрывались раскрашенной штукатуркой. Обнаженным оставляли только мрамор. Прекрасный травертин пестумских храмов был так же покрыт слоем штукатурки, как и грубые известняки Акраганта.

Обшивка деревянных конструкций. – Пила, представляющая собой зубчатую металлическую пластинку, была инструментом, известным уже в микенскую эпоху, а распиливание брусьев на тонкие доски считалось, начиная с древнейших времен, более легкой операцией, чем правильная обтеска больших каменных глыб при помощи бронзового топора. Таким образом, можно предположить, что деревянные сооружения, конструктивный принцип которых был принесен в Грецию дорянами, были выполнены из грубо обтесанных брусьев, обшитых тонкими досками, служившими декоративным украшением.

Изучение приемов конструкции деревянных сооружений дало нам ключ к пониманию соотношения масс в дорийском ордере и приблизило к общему пониманию его форм. Для того, чтобы объяснить детали, необходимо остановиться на этом деревянном щите, служившем как бы чехлом для данной конструкции.

Рисунок 155 сопоставляет для сравнения обшитую досками деревянную конструкцию и греческий антаблемент, который, видимо, воспроизводит ее в камне. Напомним элементы этой конструкции, описанной нами выше.

Рис. 155

 

На столбах лежит балка A, состоящая из двух равных брусьев, скрепленных между собой, по принципу лидийской архитектуры, сжимами M.

На этом архитраве лежат балки портика P, горизонтальные балки (прогоны) S и стропильные ноги C. Таков остов этой конструкции. Попытаемся теперь восстановить декоративную облицовку: пространство, занимаемое торцовыми концами балок P, зашивается досками V, которые сдерживаются вертикальными брусками t, одним концом входящими в горизонтальную балку (прогон) S, а на другом конце укрепленными штырями C. Пространство, перекрытое досками V, образует таким образом как бы щит, укрепленный стойками t, зажатыми в свою очередь штырями C.

Что касается брусьев C, то они также обшиты тонкими досками, которые там, где они подшиты снизу (R), удерживаются планками, покрывающими швы, и штырями. Выполнение этой обшивки, как нельзя лучше отвечающей духу греческой архитектуры, в которой господствует идея накладной орнаментации, не представляет ни малейших затруднений.

 

Украшения, ведущие свое начало из каменной конструкции

Как только становится возможной правильная обтеска камней, возникает мысль об использовании линий кладки в качестве украшения. Для этой цели их подчеркивают бороздами, которые, по существу, превращаются в декоративные украшения Только в очень поздний период. Вначале это были только врезы, делавшиеся для руководства каменотесов и уничтожавшиеся во время окончательной обтески стен.

Нет ни одной стены древнее V в., где кладка была бы подчеркнутой. В Пропилеях, построенных около 440 г., мы находим борозды только на частях, оставшихся необработанными.

По мере того как глаз привыкал к этим подготовительным формам, возникало желание использовать их для украшения: так в памятнике Лисикрата, построенном около 330 г. до н.э., борозды появляются уже в качестве орнамента. Пока они обрамляют только горизонтальные швы кладки, но уже в македонскую эпоху проводятся вдоль и горизонтальных и вертикальных швов.

Врезы, составляющие борозды, часто не доводятся до угла камня; иначе говоря, в конце борозды (рисунок 141) сохраняются небольшие кубической формы массы R, имеющие вид наперстка Эти запасы в свою очередь используются. В македонскую эпоху им нередко придается форма каблучка (тот же рисунок, деталь S).

Мы уже упоминали о том, что каннелюры намечаются до возведения колонны обточенными зарубками у основания и под капителью. В Рамнунте эти зарубки обработаны в виде профиля. Так использовались в греческой архитектуре более поздних периодов в качестве украшения те формы, которые являлись только переходными в архаической архитектуре.

 

Профилировка

В архитектуре Египта, Ассирии и Греции микенской эпохи искусство обработки профилей находилось еще в зачаточном состоянии. Оно выразилось только в желобчатом египетском карнизе и луковичной ассирийской капители. Микенскую капитель с ее расположенными рядами кольцами, с добавлениями в виде гуська и каблучка, отделяющими основной вал от ствола и капители, можно считать самым гениальным опытом доэллинской эпохи в смысле использования эффектов светотени в архитектурной орнаментике. Но настоящая профилировка вырабатывается только в греческом искусстве.

Выбор профилей в соответствии с их значением и в зависимости от освещения. – Выбор скульптурных украшений обусловлен прежде всего их утилитарным назначением. Так, профили, находившиеся с внешней стороны здания, должны были по возможности служить для отвода дождевой воды от стен и профилировались в виде водосточного желоба. Профили же, расположенные над выступом карниза, должны были служить ему поддержкой.

Но эти соображения чисто утилитарного порядка все же не определяют характера профиля, в данном случае на помощь приходит изучение эффектов светотени. Последние очень разнообразны и зависят от того, приходится ли иметь дело с прямым или рассеянным светом, т.е. падают ли солнечные лучи прямо на профиль, погружен ли он в тень, падающую от какой-нибудь выдающейся части здания, или находится в слабо освещенной внутренности здания. Ограничимся (рисунок 156) несколькими простыми примерами.

Рис. 156

 

Профиль со скошенным краем A вырисовывается темным пятном на наружной стене здания и светлым при рассеянном свете. В обратном положении C тот же профиль ясно выделяется на фасаде и становится едва заметным внутри портика.

Выкружка B дает при прямом свете сильную и прозрачную тень, а внутри здания получается белесоватый, вялый тон. То же наблюдается и по отношению к другим профилям.

У греков эти светотеневые эффекты были заранее приняты в расчет. Если выкружка должна была находиться в рассеянном свете, то, проведя несколько резких борозд, ее лишали ясности очертаний. Напротив, находившиеся на ярком свету профили закруглялись; тем же, которые находились в полутьме, придавались угловатые и резкие очертания.

Роль первоначальной обработки. – Для того, чтобы обеспечить точное выполнение без напрасной траты строительного камня, греки старались вписать тот или иной профиль в пределы данной призмы. Чтобы как можно полнее использовать эту массу камня, они избегали ненужной деталировки, требовавшей сложной и дорогой обработки камня.

Рисунок 157 дает представление о том, как профили карниза Парфенона вписываются в массу карнизной плиты. Из плоскости четырехугольной плиты непосредственно взяты валик F, нижняя постель P и ребро L. Таким образом, общие очертания профилей сводятся к незначительным выемкам, обозначенным на рисунке тонкой штриховкой.

Рис. 157

 

Приведем еще другой пример: профиль дорийского эхина образуется в результате простейшей первоначальной обработки камня. На рисунке 157 R и R' показывают последовательные этапы этой работы: первоначальная обтеска, в результате которой каменной глыбе придается цилиндрическая форма; обтеска С, дающая форму конуса; вторичная обтеска конуса C'.

После этого остается только произвести окончательную отделку эхина, что уже не представляет никакого затруднения.

Роль материала. – Профиль, высекавшийся из хрупкого камня, никогда не обрабатывался так, как профиль из мрамора Приводимые нами рисунки указывают на постоянство этой роли материала. Весьма показательно сравнение подвергшихся очень умеренной проработке профилей Акраганта с тонкими, глубоко вырезанными профилями Парфенона. С первого взгляда можно различить, что в одном случае мы имеем дело с непрочным камнем, в другом – с твердым и устойчивым по своей природе мрамором.

Деление профилей по ордерам и эпохам. – Характер профиля меняется в зависимости от принадлежности к тому или иному архитектурному ордеру. Дорийской архитектуре свойственны суровые и мужественные формы; ионийской – более элегантные и не так резко подчеркнутые.

Это различие становится особенно очевидным при сравнении профилей на рисунке 158: A, B и C изображают четверть вала, каблучок и «bec de corbin» дорийского ордера; A', B', C' – ионийские четверть вала, каблучок и гусек.

Рис. 158

 

Наконец, зависимость от той или иной эпохи выражается в следующем: архаические профили отличаются большей сочностью, мягкостью форм, профили V в. – большей умеренностью и эластичностью.

В III в. дорийский ордер приходит к безжизненной сухости форм, а ионийский – к чрезмерной мягкости.

Для того, чтобы убедиться в этом превращении, надо просмотреть ту серию рисунков, на которых мы даем изображение капителей и антаблементов, относящихся к различным периодам греческого искусства.

 

Декоративная скульптура и полихромия в архитектуре

Непрерывный орнамент. – Ионийские профили часто украшались скульптурным орнаментом, на дорийских же орнамент был обычно живописным. Несколько скульптурных украшений можно видеть разве только на капителях базилики в Посейдонии и на капителях ант архаических храмов. Обычно же дорийские профили остаются гладкими.

На ионийских профилях наиболее часто (рисунок 159) дается орнаментов B и лесбийский киматий C. Последний встречается только на профилях в форме каблучка.

В архитектуре непрерывный орнамент сводится почти исключительно к двум главным мотивам, характерным, впрочем, для всей классической античности, – к пальметте и розетке. Деталь A, взятая с расписного желоба в Селинунте, показывает характерный стиль этого орнамента. Это композиция, легко воспринимаемая глазом, с легкими, резко вырисовывающимися линиями. Это тот же стиль рисунка, что и в прекрасном орнаменте, украшающем греческие вазы.

Рельефы и круглая скульптура. – У греков декоративная скульптура была тесно связана с архитектурой. В древнейшие времена качество строительных инструментов не позволяло делать в камне глубокие вырезы. Согласно традиции, восходящей к этой эпохе, древнейшие скульптуры, украшавшие храмы представляли собой нечто вроде контурного рисунка, слегка выдающегося над плоскостью фона. Мало-помалу моделировка усиливается, скульптурные массы освобождаются, и развивается уже настоящая круглая скульптура. В распределении декоративных скульптур греки руководствовались следующими соображениями: было бы ошибкой украшать скульптурой важнейшие части постройки, так как внимание сосредоточивалось бы на этих скульптурах, и зритель менее четко воспринимал бы основную структуру здания, которую никогда не следует скрывать. Архитрав, дверная перекладина, пильер представляли собой основные органы постройки, не подходящие для развертывания символических изображений. Активно несущим частям здания придается форма, соответствующая их назначению. Рельефам отводятся те части, где их наличие не скрывает и не усложняет ни одной из основных частей конструкции.

Рис. 159

 

Скульптурой украшаются плоскости фриза, метопы и поле фронтона. Среди памятников греческой архитектуры нам известен только один пример орнаментированного архитрава (архаический храм в Ассосе). Для великой (классической) эпохи греческого искусства было неприемлемо такое соединение форм, составляющих часть конструкции, с элементами изобразительного искусства. Сущность превосходства высших организмов живых существ заключается в строгом разделении функций; то же мы имеем и в греческом искусстве. По мере приближения к совершенству форм происходит локализация функций.

В скульптуре архаической эпохи мало принимался во внимание характер освещения. Даже в храме Фесея, датирующемся началом V в. до н.э., рельеф фриза, расположенного внутри портика, имеет ту же фактуру, что и помещенные снаружи метопы. В Парфеноне скульптуры отличаются такой же тонкостью выполнения, как и профили, что уже было отмечено выше. По сравнению с помещенными снаружи внутренние скульптуры отличаются некоторой нарочитой сухостью трактовки. Фигуры фронтонов и метоп сделаны округло; напротив, фигуры фриза, развертывающегося внутри портика, исполнены низким рельефом с очень мелкими углублениями. Но контуры его резко выделяются при рассеянном свете. Это как бы слегка промоделированная гравировка.

Полихромия в архитектуре. – Греческие постройки, как это доказано Гитторфом, были покрыты раскраской.

Мы уже отмечали, что строители микенской эпохи пользовались инкрустацией из пестрого мрамора и порфира.

Эта полихромия при посредстве мрамора изживает себя в греческую эпоху. Тем не менее, в надписях из Эпидавра мы находим упоминание о том, что в некоторых случаях при постройке применяется черный мрамор. Фриз Эрехфейона и ряд ступеней в Пропилеях были сделаны из черного мрамора. Обычно же греки избегали пользоваться мраморами пестрой, беспокойной окраски. Они любили простые сочетания и контрастные сопоставления тонов.

Расцветка играет в греческой архитектуре двойную роль. Краска, положенная на рельеф, придает особую выразительность фигурам. Положенная на плоскость фона, она смягчает действие теней, которые своей густотой и неправильностью очертаний усложняют воздействие архитектурных линий. Расцветка рельефов дается в ярких и живых красках; для плоскости фона, напротив, даются глухие тона, способствующие исчезновению теневых контуров.

С поразительной точностью в греческой полихромии соблюдаются законы контрастных соотношений. Почти всегда даются сопоставления контрастных цветов: красный цвет типа сурика сочетается с синим, более яркий красный тон – с зеленым.

Сочетания тонов меняются в зависимости от принадлежности здания к тому или иному архитектурному ордеру; в дорийском ордере даются более резкие сочетания, в ионийском – более спокойные.

Расцветка меняется также в зависимости от эпохи. В эпоху архаики при раскраске больших поверхностей применяются преимущественно белая краска, светлая охра, красная и синяя краски. Для деталей – зеленый, синий, ярко-желтый и черный цвета.

Поле фронтона, на которое падали тени от скульптур, делалось обычно темно-синим. Стены целлы в архаическую эпоху окрашиваются под натуральный цвет камня. В классический период, для того чтобы обслужить тени, падающие от колонн, стенам придавали темно-красную окраску. Под «bec de corbin» архаических дорийских карнизов часто можно различить копьевидные листочки, напоминающие орнамент, украшающий шейку древнеегипетской колонны. В раскраске их чередуются красные и зеленые цвета, а контуры обрисованы черным. Плиты потолков окрашивались в синий цвет.

В V в. до н.э. главным строительным материалом становится мрамор. В свое время ставился вопрос: покрывался ли мрамор краской? Нет сомнения в том, что мраморные триглифы, метопы и фриз раскрашивались. Но мрамор, как таковой, оставался неокрашенным, и только умеренно положенные пятна краски выделялись на фоне его прозрачной белизны.

К декоративным украшениям, сделанным на фоне мрамора, в V в. добавляется позолота, дающая горячие отблески при прозрачных тенях. Некоторые атрибуты на фризе, изображающем Панафинейское шествие, были сделаны из позолоченного металла; мраморные фигуры фриза Эрехфейона были украшены инкрустацией из золота и глазури. По свидетельству Плиния, существовали и такие храмы, где между плитами камней, в швах, оставались золотые валики.

Сидонские саркофаги дают нам пример полихромии, исполненной в более светлых тонах, менее резко контрастирующих. Можно наблюдать, как около времени македонского завоевания в расцветке архитектуры начинает чувствоваться отражение того вкуса, который предшествует легкой раскраске танагрских терракотовых статуэток.

Умеренно положенные красный и синий цвета являются единственными тонами, участвующими в раскраске памятников ионийской архитектуры – Эфеса, Приены и Галикарнасса. Но раскраска, как таковая, сохраняется во все эпохи. Нам известно, что раскрашивались даже статуи; греки никогда не отделяли скульптурную форму от цвета. Мы уже отметили, что в греческой архитектуре скульптурные украшения сосредоточиваются на второстепенных частях здания; здесь же дается и раскраска.

Из наблюдений, сделанных Л. Маньем, выясняется, что в Парфеноне на мраморе колонн и архитравов не обнаружено никаких следов раскраски; но в архаических храмах из пористого известняка обмазка, покрывающая колонны и архитравы, окрашивается в цвет камня. Таким образом, греки придавали этим активным частям конструкции не только форму, соответствующую их назначению, но и раскраску, напоминающую тот крепкий материал, из которого они сделаны.

Все виды декоративной скульптуры – будь то статуя, орнамент или рельеф – получают поразительно тщательную и изысканно тонкую обработку каждой детали. Колоссальные статуи, стоявшие внутри Парфенона и храма в Олимпии, были покрыты тонкой чеканкой. Нижние плоскости карнизов Парфенона были украшены растительным орнаментом, настолько тонко выполненным, что глаз с трудом различал его рисунок. Вполне очевидно, с какой целью это сделано: предположим, что рисунок был бы более крупный и легче различаемый; тогда сила воздействия архитектурной формы должна была бы делиться между крупными массами и второстепенными украшениями, и единство было бы нарушено.

В греческом искусстве декоративные элементы при первом взгляде всегда стушевываются и выявляются только при дальнейшем рассмотрении. Греки стремились сохранить цельность первого впечатления и предоставляли дальнейшему изучению раскрытие целого мира дополнительных элементов, завершавших идею совершенства и законченности. Действуя таким образом, они обнаруживали тонкое и верное чутье того соподчинения, которое должно существовать между основными массами и деталями, – теми простыми массами, которые непосредственно воздействуют на наш глаз, и деталями, которые стушевываются при первом взгляде. 

Огюст Шуази. История архитектуры. Auguste Choisy. Histoire De L'Architecture